Вадим Баян: Радио

Затòпает земля по вечности водàм
Рассыпать новые неслыханные грохи.
Химерой зарычит Грядущего Бедлам,
Цветными лентами заползают эпохи:

Драконокрылость душ по островам планет…
Искривы Близнецов… Культуры насекомых…
В конвульсиях миров видения существ
На фильмах вечности мучительно знакомых…

Пусть лопается глаз, пусть рвется сердца мех,
Шатнись скорей с ума в кинематограф будищ —
И в пасти вечности увидишь буйный бег
Удавом времени увитых мною чудищ:

Народы запахов… Республики цветов…
Оранжереи грез… Плантации улыбок…
Лаборатории гипнозных городов…
Землетрясение вулканогорлых скрипок…

Радиостанции тоскующих сердец…
Сальтоморталь веков… Планеты на коленях…
Дремучие леса удушливых чудес…
И вздохом божества захлёбы по вселенной…

Футболом с’ежится от ужасов земля:
Из трещин времени веков сползутся гады,
Опутают клубком, мурлыча и шипя,
И сердце высосут из скорлупы граната.

Из бездны ринутся кометы-комары
По мановению Владыки-Зверобога.
В клычищах крабами закорчатся миры
И раскидается Великая Дорога :

Обвалы времени в забвения дыру…
Парализация скривленных зодиаков…
Удары палашом по дряблому нутру…
Миропролитие оранжевее маков…

Под танком времени раздавленная смерть…
Копытами громов размолотые прахи…
Штыками звездными испоротая твердь…
Изборожденная вселенная на плахе…

В гангренах вечности подохшие миры…
И похотный УДАР влюбленных полушарий…
В морях туманности кровавые костры…
И новые миры, рожденные в ударе…

И снова выпрыгнет румяная Земля!
Запляшут вальсами оранжевые солнца!
И снова загремит торжественное «Я»,
Прольется по мирам грохочущая бронза!

Вулканным голосом воздвигну города.
Перетасую мир, порученный мне Богом.
И будут в вечности раскрыты ворота
Тому, кто мир согрел своим звериным вздохом!

Небо уже обвалилось местами,
Свесились клочья райских долин.
Радости сыпались, опрокидывая здания,
Громы горами ложились вдали.

Стоны сливались с тяжелыми тучами.
Зори улыбку отняли у нови,
А мы все безумней кричали: «отучим мы
Сердце купаться в запутанном слове!»

Крик потонул наш в конвульсиях площадей,
Которые в реве исчезли сами.
Взрывов тяжелых огромные лошади
Протащили с безумьем на лезвиях аэросани.

В саване копоти ангелов домики
Бились в истерике, в тучах путаясь,
А Бог, теряя законов томики,
Перебрался куда-то, в созвездия кутаясь.

А мы, на ступенях столетий столпившись
Рупором вставили трубы фабричные,
И выдули медные грохотов бивни
В спину бегущей библейской опричине:

— Мы будем швыряться веками картонными!
Мы Бога отыщем в рефлектор идей!
По тучам проложим дороги понтонные
И к Солнцу свезем на моторе людей!

Я сегодня думал о прошедшем.
И казалось, что нет исхода,
Что становится Бог сумасшедшим
С каждым аэробусом и теплоходом.

Только вино примелькается —
Будете искать нового,
Истерически новому каяться
В блестках безумья багрового.

Своего Уливи убили,
Ну, так другой разрушит,
Если в сердце ему не забили
Грохот картонных игрушек.

Строительной горести истерика…
Исчезновение в лесах кукушек…
Так знайте ж: теперь в Америке
Больше не строят пушек.

Я сегодня думал о прошедшем,
Но его потускнело сияние…
Ну, так чтож, для нас, сумасшедших,
Из книжек Уэльса вылезут новые Марсияне.