Наталья Егорова - Ниоткуда, как чудо, приходят слова...

Все меньше их, детей русоволосых,
В дыму высоток, тонущих во мгле.
Все меньше русских роковых вопросов
О вечном смысле жизни на земле.

Других племен беспечный отпрыск сытый
Посмотрит вскользь, толковник сжав в руке:
О, что за надпись на могильных плитах
На русском позабытом языке?

Гниют на свалках золотые книги,
Которые лишь ветер и прочтет.
Влачит судьбу по свету, как вериги,
Писатель, переживший свой народ.

Он знал еще и Пушкина, и Блока,
А нынче вечно молвит не о том:
От русских знаний слишком одиноко
Без меры пить во времени чужом.

Не жаль ему ни дней с налетом тлена,
Ни старых песен вольную печаль.
Лишь Божьих слов, плененных во вселенной
Чужих наречий — как России, жаль.

Пишу — рукавицей по снегу в Мадрид и Париж
Из тьмутаракани в сосульках, свисающих с крыш!

Смеется Урюпинск, Смоленску поет Чухлома,
И снова антоновкой русская пахнет зима!

Сугробы и звезды — в сумбуре родящихся строк!
Осмыслить не поздно, в какой ты попал уголок!

Хлеб с коркой хрустящей приснился в снегах воробью.
Соседке Маринке — морозное слово «люблю».

Матренушке бабке — в сияющих розах платок.
Ивану дедку — снежный шелест евангельских строк.

Проснулся алкаш на сугробной перине зимы —
Поведал мальчишкам свои межпланетные сны.

Он вещий поэт, но не надо мирской суеты!
Он с миром на «ты» и с великой Вселенной на «ты».

Не членством в Союзе дивил он свой лазерный век.
В бутылке — три музы. Над музами — вечность и снег.

Сольются в колодце в одно «никогда» и «всегда».
А вечность не сложишь, как ты ни мудри, изо льда.

Что ж, вечность не сложишь, так вечно невечным живи!
Ты вечность не сложишь, но сложишь признанье в любви!

К слепящему миру с пивнушкой «Заря» у пруда,
Летящему в бездне — мальчишкам известно, куда!

Где звезды смеются и розами заткан Покров,
И ловят антенны известия дальних миров.