Ирина Лунгу: «Свет моей души»

Я целиком была твоей, а ты не понял,
И мимо проходил сто тысяч раз…
Дарил мне вместо роз букеты боли,
Которую я помню по сей час.

Ты уходил легко, без сожалений,
Оставив позади мои осколки.
Я твой аксессуар под настроенье,
Который ты порою клал на полку.

Захлопывал ты за собою двери,
И оставалась я в безумстве ночи.
И говорила я себе: «Не верю»,
Хотя читать умею между строчек.

Ты уходил…Не раз, не два, не три…Не десять,
Не видя, как тобою я болею.
Теперь я стала боли лёгкой песнью,
А раньше целиком была твоею.

Расстаться с тобой — оторвать половину души,
А позже развеять её ненавистный пепел.
И с каждой секундой себя умолять — дыши!
Познай до конца всё отчаянье боли и степень.

Умри в тишине миллиарды проклятых раз,
Воскресни опять, в этой горечи задыхаясь,
И помни себя в отраженье любимых глаз,
От прошлого счастья в агонии отрекаясь.

Попробуй понять, что, наверное, это крах,
И вниз упади, на осколки из льда разлетаясь,
Гони от себя возвращения к жизни страх,
С дыханием смерти любовно переплетаясь.

А ты просто сделай шаг в тишине ночной,
И мне улыбнись, протянув в пустоту ладони.
О, Господи! Что же опять ты творишь со мной?
Не слыша, как сердце моё одиноко стонет.

А через мгновения снов, миллионы лет,
Которые позже покажутся мне секундой,
Увидишь в глазах моих боли отвратной след,
В объятьях её мне дышалось безумно трудно.

К себе прижимай так, как будто в последний раз,
И веру верни, что вокруг снова мир чудесный.
И видя себя в отраженьи любимых глаз,
В мгновенье, как феникс из пепла опять воскресну…

Она умеет разжигать к себе любовь,
Она умеет сделать так, чтоб ненавидел.
Она умеет капнуть яда в твою кровь,
И лишь за то, что ты её обидел.
Она умеет отравлять покой и сон,
Своим присутствием, что в мире нет дороже.
Она умеет выходить из жизни вон,
Лишь для того, чтоб дальше жить под кожей.
И, кажется порой, лекарства нет,
И от неё лечиться невозможно.
И на вопрос «Зачем?», — её ответ,
Бывает однотипно-односложным.
И всё-таки, поверьте, ей нужна,
Точнее, просто жизненно необходима
Любовь, которая огромной быть должна.
И та, которая пройти не сможет мимо.
Тогда, должно быть, на века она
Возможность полюбить уразумеет,
Любовью сможет отплатить сполна.
Ах, да…Ведь и она любить умеет…

А в мыслях у меня — моё вчера,
В него мне снова хочется вернуться.
Мне не хотелось снова умирать,
Хотелось быть с тобой, с тобой проснуться.

Ты знаешь, ускользает, словно дым,
Твоё тепло и знанье, что ты рядом.
Так редко наслаждаться могла им,
Так быстро заменялось счастье ядом.

А знаешь, я могла бы врать себе,
И верить в то, что будет всё иначе.
Но утром вместо солнца — снег с небес,
И заменилась радость горьким плачем.

Вновь одиночество внутри меня живёт,
Ты знаешь, мне одной не больно…Страшно.
Зима и снег, метель в душе и лёд.
А в мыслях у меня вчера…Но наше…

Едва на востоке алеет восход осенний,
А небо кругом словно соткано из хрусталя.
И я не хочу распрощаться с чувствами теми,
Что дарит прощальный полёт одного журавля.
А он пролетает по небу так низко-низко,
Что кажется, я дотянусь до него рукой.
И мне не понять: от того лишь, что ты так близко,
В душе моей вечно царит этот мир и покой?
А ты улыбнёшься во сне, подставляя солнцу,
Тот ласковый губ изгиб, что я так люблю.
И ласковый лучик мелькнёт за моим оконцем,
Я кожей его своей, как и ты, ловлю.
А солнце поднялось выше и мир прекрасный,
В преддверии утра спешит сбросить цепи сна.
Кругом всё всего лишь на миг стало ярко-красным,
Как будто к нам в гости опять забрела весна…

А ты знаешь, земное есть солнце! А я и не знал…
Или просто кругом не смотрел, лишь себя замечая
То ли я постепенно себя к темноте приучал,
Не заметив, как слепну один, темноту приручая.
А внутри разгорался пожар, всё сжигая вокруг,
Затопляя мой мир беспокойным оранжевым цветом,
В этой осени я понимаю, наверное, вдруг,
Что ты станешь для жизни моей тем спасительным светом…
А сейчас вижу я светлый лучик сквозь сумрак и тень,
Понимая, что он — это то, чего мне не хватало,
И на смену той ночи, ко мне устремляется день,
От которого где-то внутри мне светлее вдруг стало…