Юрий Кузнецов - Стихотворения и поэмы

Мы видим, как сталкиваются две позиции: культуроцентрическая и антикультуроцентрическая. Для культуроцентрика Сарнова слова Петрарки - именно «неосторожные слова», не идущие ни в какое сравнение с фактом его великого творчества. Поэтому для него подход Кузнецова, не придавшего значения творчеству Петрарки, саморазоблачителен; на взгляд критика, отрицательность получившегося у Кузнецова «автопортрета» даже не требует доказательства, она самоочевидна. Так же очевидно для антикультуроцентрика Кузнецова превалирование национально-политического фактора над культурно-поэтическим. Петрарка для Кузнецова - прежде всего ненавистник «бесславного племени» и только в последнюю очередь - поэт.

В. Бараков:

- Прежде всего необходимо сделать уточнение. Кузнецов как поэт-модернист парадоксальным образом соединил разные эпохи, но по-настоящему «пострадал» от этого соединения не Петрарка, а итальянские солдаты. Для Кузнецова Великая Отечественная война - до сих пор памятная личная трагедия, слившаяся с памятью рода, постоянно подвергавшегося агрессии с Запада (и не только). Но Кузнецов идет еще дальше, в самые глубины западной культуры, в течение многих веков высокомерно и несправедливо относившейся и к России, и ко всему славянскому «бесславному племени» (последний пример - Югославия 90-х годов нынешнего века).

Мысль о том, что для Кузнецова Петрарка - «прежде всего ненавистник «бесславного племени» и только в последнюю очередь поэт» я бы разделил на две части. Во-первых, любой человек - прежде всего человек перед лицом Правды, а потом уже поэт, сапожник, булочник и т.д. Во-вторых, Петрарка, естественно, не мог предугадать, что произойдет в XX веке, но «слово отозвалось» через несколько столетий именно потому, что с точки зрения Правды - он уже тогда был не прав. Он, действительно, попал под «горячую руку», и его «вина» гиперболизируется Кузнецовым (Петрарка как один из столпов западной культуры выступает в качестве ее символа), и нужно было бы «оговориться», «уточнить», «объясниться» с читателем, но это уже наша, литературоведческая задача, а Кузнецов - поэт, и он в очередной раз «сломал» укоренившийся в нашем сознании стереотип.

К. Анкудинов:

- Я думаю, что человеческий поступок рассматривается Кузнецовым прежде всего с точки зрения его влияния на ход жизни державы. Так, Кузнецов восхищен генералом Скобелевым, взявшим «без боя Асхабат один, при полном блеске»:

(«Поездка Скобелева. 1881»)

Это стихотворение вызвало крайнее негодование у многих критиков: «Будь Юрий Кузнецов настоящим художником, настоящим поэтом, он, изображая «подвиг» генерала Скобелева, сумел бы взглянуть на своего героя глазами тех, кого храбрый генерал так красиво и изящно покорил. А именно - глазами туркмен".

В. Бараков:

- Увы, это стихотворение критики прочитали невнимательно. Все их негодование бесполезно, так как речь в нем идет совсем о другом. Генерал Скобелев совершил удивительный поступок: после того, как «при гулкой пушечной пальбе» был взят Геок-Тепе, он решил без крови, без страданий своих и чужих солдат покорить достаточно мощную по тем временам крепость Асхабат:

Он совершенно один (при нем было только личное оружие: шашка и кинжал) двинулся в путь. Вот теперь я полностью процитирую ту строфу, часть которой была приведена в «обвинительном» слове в адрес Кузнецова:

Все величие этого поступка - в его «вечной простоте».

К. Анкудинов:

- Следует заметить, что у Кузнецова тематика, связанная с Россией, несет в себе не только победно-торжественную интонацию, как в этом стихотворении, но чаще всего принимает трагический оттенок. Само существование России - бунт по отношению к установившемуся миропорядку, это «светлейшая страна иной красы и стати», где «свеча закона... бледна пред солнцем благодати».

Не случайно у автора возникает желание вывести Россию из существующего бытия, создать ей другое (фантастическое) бытие. Это связано с острым ощущением непричастности России этому бытию, даже враждебности ему. Трагико-романтический бунт рассматривается Кузнецовым в триединстве: это бунт мифо-реальности против не-мифо-реальности, бунт вихревой России против бытия (не-России), наконец, бунт отдельно взятого человека против окружающего его мира.