Любовь Тильман - Сны над облаками

Как водами гранит.

Протянулись паутинки

От часов и до картинки,

От картинки до карниза,

До серванта, до сервиза…

Непременный знак застоя.

Это ткёт паук покоя,

От стены и до стены,

Сети сирой тишины.

Да! Природа взбунтовалась!

Возомнив себя царём,

Человечество зарвалось:

Праздник ночью, праздник днём,

Необдуманно транжирит…

Все ресурсы сводит в хлам,

Возомнив, что всё осилит,

На Земле творит бедлам.

Ночь уже прошла за середину.

До утра каких-то два часа.

Вот и я так незаметно сгину.

Это на Земле не чудеса.

Всё уходит безвозвратно в вечность,

Распадаясь вновь до составных.

И кружит бездушно бесконечность

Массовых движений волновых.

Что за ними? Нам не догадаться,

Не проникнуть взглядом, не узнать.

Остаётся только улыбаться.

Жить. И неотвратного не ждать.

А что поделать можем мы?

Ложится стих, как пожелает…

Он нам послание из тьмы,

Которая в ночи сверкает

Сыпучими огнями звёзд,

Естественными огоньками,

Имеющими власть над нами,

Таинственным туманом грёз.

Мы можем им сопротивляться,

Ехидно править их пытаться,

Лишить их чистого листа,

Ярчайших красок не заметить…

Но мысль их ясная чиста,

Они вернутся, чтобы встретить

В нас пониманье и терпение.

И… мы подарим им рождение!

Ничего не в новь.

Сборник отдан вновь.

Впечатленья перерыв,

Наступает перерыв.

Разума пуст чат.

Мысли не стучат.

Хоть мозги и бродят,

Строчки где-то бродят.

Всё рушилось! Опоры! Мачты! Здания!

Пылясь, кварталы рассыпались в прах!

Всё разрушали почвы колебания!

Царили хаос! Паника! И страх!

Всё рушилось! В воздушной серой мути

То ужаса крик слышался, то стон…

И не было ни смысла в том, ни сути,

А лишь слепой, не познанный закон.

Пегас устал капризам Музы потакать.

Его владения – бескрайние луга.

Он может бесконечно там скакать,

Ничей не господин и не слуга.

Никто докучливо его не теребит,

И ничего не требует, не просит…

И силу крыл его не превозносит,

И отраженьем в солнце не горит!

Там благодать! Раздолье и покой!

«Пегасушка, – о нём вздыхает Муза, -

Полёт со мной – ужель тебе обуза?

Летим в наш тихий Домик_Над_Рекой!».

Все ремесленники Музы

Слов подбором маются,

И дряхлеют от обузы.

А стихи – случаются!

Строчки, словно мотыльки,

Светлых яблонь лепестки,

Чуть прозрачны и легки,

В Душу опускаются.

Сны Обрывая Над Облаками!

И Заставляя сниться их снова!

Господи! Ты ведь Играешь нами!

Сдвинул чуть в сторону, и готово!

Слева солдатик, солдатик справа…

Мир для Тебя – забава!

Рушишь и Создаёшь!

Что Тебе наши боли?

Мы – лишь Игра, не боле…

Всё остальное – ложь!

Все эти песнопения,

Сказочки про спасения…

Ты Воскресишь игрока,

Даже наверняка.

Следующий Ход какой?

Ну же, Спаситель Мой!

Что ж Ты? Давай! Смелей!

Жизни моей Не Жалей!

Хочешь, чтоб разум молчал?

Сам же его мне Дал!

Вот и стараюсь жить!

И человеком быть!

Я растаю просто льдинкой

В эпицентре новых дней.

В землю упаду дождинкой,

Погружусь во тьму ночей.

Распадусь. Меня не станет.

Мир не вздрогнет обо мне,

И кружить не перестанет

В каждой твари и вовне.

Память – лживая блудница,

Лицемерья платит дань.

И горит враньём страница,

Кровоточащая длань.

Пегас, устав от Музы, отдыхает.

А Муза в Тихом Домике рыдает:

«Детишек общих отдала в приют,

Папашку там они напрасно ждут.

Кто строчки им причешет, и пригладит?

Кто слово или слог какой приладит?

Кто зафундычит братьев и сестёр?

Кто вынесет гулять их на простор?»

Рыдает Муза, горько слёзы льёт.

Солёный ручеёк источник наполняет.

Кто вод из Иппокрены изопьёт,

Стихами, вместе с Музой, зарыдает.

Крылатый Конь Источник Отворил,

И тем поэзию к себе приговорил.

Эрато, без него теперь беда,

А приговор его, увы – вода.