План довольно удачен — и начало; то есть 1-е действие, до сих пор только написанное, обещает нечто хорошее,- стихи и говорить нечего, а острых слов — сколько хочешь! Дай только бог ему терпения и постоянства, что редко бывает в молодых писателях; они то же, что мотыльки, которые недолго на одном цветке покоятся,- которые так же прекрасны и так же, к несчастию, непостоянны; дай бог ему кончить ее — 310 первый большой ouvrage, начатый им,- ouvrage, которым он хочет открыть свое поприще по выходе из Лицея. Дай бог ему успеха — лучи славы его будут отсвечиваться в его товарищах». После окончания Лицея Илличевский поступил на службу.
Сначала чиновником министерства финансов он служил в Сибири, затем вернулся в Петербург и продолжал службу в Министерстве государственных имуществ. Не оставлял он и литературные занятия, довольно много печатался в журналах, в 1827 году выпустил книгу стихотворений. Но все, что он писал, не поднималось выше ею лицейских произведений, он все время повторял себя, и если не обращать внимания на даты под стихами, то можно подумать, что все они написаны в лицейские годы, те же темы, то же старинное, в духе XVIII века, остроумие, те же образы, тот же стих. Об этом говорит даже название его сборника стихотворений 1827 года: «Опыты в антологическом роде, или Собрание кратких басен и сказок, нравственных мыслей, надписей, мадригалов, эпиграмм, эпитафий в других мелких стихотворений».
По выходе из Лицея Илличевский поддерживал дружеские отношения с Пушкиным, встречался с ним на лицейских годовщинах, в домах общих знакомых, часто бывал в доме сестры Пушкина О. С. Павлищевой, встречались они и на заседаниях Общества любителей словесности, наук и художеств, членами которого были.
Несмотря на ограниченность таланта, Илличевский все же пользовался некоторым успехом у читателей, и в некрологе (он умер в 1837 году) он был назван «известным нашим литератором».
Ты выбрал к басенкам заглавие простое:
«Хоть худо, но свое».
И этак хорошо, но этак лучше вдвое:
Что худо, то твое,
Что хорошо — чужое.
Титир, убогий наш поэт,
Любовны песенки сплетает;
А сам-то в погребу живет,
То в мраке чердаков высоких обитает;
От этого-то, знать, и в песенках бедняк
Как погреб — холоден, и темен — как чердак,
Систему новую Никандр изобретает:
В природе пустоту он доказать желает;
И всяк согласен будет в том,
Кто с головой его знаком.
Клит смеет утверждать в народе,
Что совершенства нет в природе,
Вступись за честь свою, Герод!
Явись и докажи собою,
Что ты и телом и душою
Пресовершеннейший... урод!
«1813-1814»
Всечасно мысль тобой питая,
Хотелось мне в мечте
Тебя пастушкой, дорогая,
Представить на холсте.
С простым убором Галатеи
Тебе я прелесть дал;
Но что ж? напрасные затеи -
Я сходства не поймал.
Всё стер и начинаю снова.
Я выбрал образцом
Елену, в пышности покрова,
В алмазах и с венцом.
То ж выраженье благородства,
Как и в чертах твоих;
Но погляжу — опять нет сходства,-
Не стало сил моих,
Так! видно, мысль одна дерзает
Постичь красу твою:
Пред совершенством повергает
Искусство кисть свою.
Амур всего удачней пишет
В сердцах твой милый вид,
А страсть, которой сердце дышит.
Навек его хранит.
1315
Амур, амур лукавый
Опасней всех богов:
Оп вечно скрыт забавой,
Как змей листом цветов.
Вчера я веселился
С прелестными в кругу:
Сегодня пробудился
И сердцем по могу.
Но жалоба напрасна
На милого божка:
Стрела его ужасна,
Но боль от пей сладка.
Счастливее, чем прежде,
С тех пор, как стал любить,
Я сердце дал Надежде
И ею начал жить.
Надеждой дух питаю,
Лечу мечтами к ней,
В надежде заключаю
Все блага юных дней.
Теперь хотя б невежда
Мне в грех поставить мог:
Не бог моя надежда,
Моя надежда — бог!
«1816»
Я с мудростью святою
Поклялся вечно быть:
Но отчего с тобою,
Рассудок! трудно жить?
Я виноват — связался
С веселием живым;
Но миг забав умчался
И все желанья с ним!
Средину золотую
Я выбрать поспешил:
Веселость молодую
С рассудком помирил.
С тех пор — живем три друга
Под кровлею одной:
Веселость мне подруга,
Рассудок брат родной.
С тех пор я счастье знаю
И скуки не боюсь:
Я с другом рассуждаю;
С женою — веселюсь.
Читать дальше