Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

Встречу ль паломника я — и нет сил от слез удержаться:
Сколько блаженства порой нам заблужденье дает!

Милая, жизни дороже, была со мною когда-то.
Больше со мной ее нет. Молча утрату сноси!

Эту гондолу сравню с колыбелью, качаемой мерно,
Делает низкий навес лодку похожей на гроб.
Истинно так! По Большому каналу от люльки до гроба
Мы без забот через жизнь, мерно качаясь, скользим.

Дож и нунций у нас на глазах выступают так важно,—
Бога хоронят они; дож налагает печать.
Что себе думает дож, не знаю, но знаю, что нунций,
Пышный справляя обряд, втайне смеется над ним.

Что суетится народ, что кричит? — Прокормиться он хочет,
Вырастить хочет детей, как-нибудь их прокормить.
Путник, ты это приметь и дома тем же займися:
Как ни крутись, а никто дальше того не пошел.

Ох, как трезвонят попы! И на звон их усердный приходят
Все, лишь бы в церкви опять нынче болтать, как вчера.
Нет, не браните попов: они знают, что надобно людям.
Счастлив, кто сможет болтать завтра, как нынче болтал.

Льнет к пустодуму толпа, как песок у моря, бессчетна.
Перл предпочту я песку: друг мой пусть будет умен.

Сладко под мягкой стопой весенний почувствовать клевер
Или нежной рукой гладить ягненка волну.
Сладко — в новом цвету увидать ожившие ветви,
После — зеленой листвой тешить тоскующий взгляд,
Слаще — цветами грудь украшать пастушке, ласкаясь,—
Но не приносит мне май радости этой тройной.

Я уподоблю страну наковальне; молот — правитель,
Жесть между ними — народ, молот сгибает ее.
Бедная жесть! Ведь ее без конца поражают удары
Так и сяк, но котел, кажется, все не готов.

Тронул толпу пустодум, и приверженцев много собрал он;
Умный отыщет, увы, любящих мало друзей.
Лик чудотворных икон нередко написан прескверно:
Там, где искусство и ум, — чернь и слепа и глуха.

Стал повелителем тот, кто о собственной выгоде помнил,—
Мы предпочли бы того, кто бы и нас не забыл.

Учит молиться беда, говорят. Захочешь учиться —
Съезди в Италию: там всякий приезжий в беде!

Ну и толпа в этой лавке! Все время деньги считают,
Весят, вручают товар. Чем же торгует купец?
Нюхательным табаком! Да, здесь познал себя каждый:
Все черемицу берут без предписанья врача.

Дожем в Венеции стать может каждый патриций, и каждый
С детства поэтому строг, чинен, изящен и горд.
Вот почему так нежны у католиков здешних облатки:
То же тесто попы в плоть претворяют Христа.

Два древнегреческих льва стоят у стен Арсенала:
Рядом с ними малы башня, ворота, канал!
Если б явилась Кибела — они бы впряглись в колесницу,
Мчалась бы Матерь богов, радуясь слугам своим.
Но неподвижно и грустно стоят они: новый, крылатый
Кот здесь мурлычет; его город патроном зовет,

Странствует всюду паломник, но только найдет ли святого?
Сможет ли ныне иль впредь он чудотворца узреть?
Нет, уж не те времена! Найдешь ты одни лишь останки:
Всё, что хранится в церквах, — череп да кучка костей.
Все мы паломники, все, кто в Италию жадно стремится:
Только истлевшую кость благоговейно мы чтим.

О дожденосец Юпитер, сегодня ты к нам благосклонен,
Ибо немало даров сразу ты нам ниспослал:
Дал ты Венеции пить, дал земле зеленые всходы,
Книжечке этой моей несколько дал эпиграмм.

Лейся сильней! Напои лягушек в мантиях красных,
Жаждущий край ороси, чтобы капусту родил.
Только мне в книжку воды не налей! Пускай уж в ней будет
Чистый арак; а пунш всяк себе сварит на вкус.

Церковь — Святой Иоанн на Грязи; всю Венецию нынче
Можно по праву назвать Марком Святым на Грязи.

Видел ты Байи? Так, значит, ты знаешь море и рыбу.
Здесь же — Венеция, здесь лужи узнал ты и жаб.

«Ты еще спишь?» — «Помолчи, не мешай мне спать! Ну, проснусь я,—
А для чего? Ведь кровать хоть широка, да пуста!
Если ты спишь один — для тебя Сардиния всюду,
Тибур — везде, где тебя милая будит, мой друг!»