Семен Надсон - Стихотворения

В открытое окно широкими снопами
Струится лунный свет с лазурной вышины,
И бьет в глаза мои холодными лучами,
И гонит от меня встревоженные сны.
А за окном, внизу, вся в блеске, вся сияя,
Столица шумная и дышит и кипит,
И смутный гул над ней от края и до края,
Как моря смутный гул, недвижимо стоит!
К чему таиться мне? В лучах и в мраке ночи
Один я, и ничьи в безмолвии ночном
Чужие, дерзкие, докучливые очи
Не осмеют меня с нахальным торжеством.
Ни друг, ни злобный враг бессмысленным укором
Не заклеймят мою незримую печаль,
И я могу один и несмущенным взором
Окинуть прошлое и заглядеться в даль.
Больное прошлое! За школьными стенами,
За мертвой книгою, без ласки, без семьи,
Как нищий, я молил с недетскими слезами
Тепла и радости, участья и любви.
Дни одиночества среди толпы веселой,
Дни отвержения от игр их и затей,
И первой мысли труд, бесплодный и тяжелый,
В немой бессоннице мучительных ночей.

Я слышу их, я вижу их… Страдая
Под гнетом нищеты и тяжестью борьбы,
Они идут, ко мне объятья простирая,
Бойцы усталые — и дети [и] рабы.
Вот комната… И мгла и холод… Чуть мерцает
Огарок, может быть, последний; и пред мим
За книгой — юноша. Склонившись, он читает,
А смерть стоит над ним, и книгу закрывает,
И обдает его дыханьем ледяным.
А рядом комната еще… Здесь — мир разврата:
Объятья грубые, пролитое вино…
О, не входи сюда с горячим словом брата:
Он не поймет тебя, а ей уж нет возврата,
Она оценена — и продана давно!
Тюрьма… За крепкими гранитными стенами
Бесплодно гаснет жизнь… Сияние огней
И грохот улицы — и личики детей,
Затерянных в толпе и с робкими слезами
Молящих помощи сочувственной твоей…
И эта мгла вокруг — не бред солгавшей книги,
Не фразы пышные, а жизнь, — и тяготят
Тебя призвания тяжелые вериги,
И жжет огнем тебя святое слово: «брат»!
Что дашь ты им, как брат?.. Мысль, песню,
состраданье?
Всю жизнь твою?.. О нет, не лги перед собой
И не мечтай унять, бессильный и больной,
Ничтожной жертвою величие страданья.
Да и не в силах ты отречься от себя,
Не сменишь ты весны на грозы и ненастье,
Еще зовет тебя сверкающее счастье,
Еще ты жаждешь жить, волнуясь и любя!

Для отдыха от бурь и тяжких испытаний,
Для долгих вечеров наедине с собой
Я не сберег в ряду моих воспоминаний,
Сестра души моей, твой образ дорогой…
Прекрасные черты, любимые когда-то,
Затушевала жизнь чертами чуждых лиц,
И то, что было мне так дорого и свято, —
Из книги прошлого ряд вырванных страниц!..

Но, и бесплотная, ты всё еще со мною,
И всё еще, сквозь даль безжалостных годов,
Из тайника души ты светишь мне звездою
И говоришь из строк заветных дневников.
Пусть я твой взор забыл, — но ласки, в нем
сиявшей,
И чистых слез его не мог я позабыть;
Пусть смолкнул голос твой, любовью мне
звучавший,
Но смысл речей твоих не перестанет жить!..

Мне каждый новый день тебя напоминает,
Как мгла угрюмая напоминает свет,
Как горе жгучее на сердце вызывает
Невольную мечту о счастье прошлых лет…
И в скучной суете вседневных встреч с толпою,
Среди ее тупых и чуждых мне детей,
Я весь живу в любви, сиявшей чистотою,
Как снег на высях гор, под золотом лучей.

Напрасно с временем боролся я любовью,
Напрасно от небес я чуда ожидал
И в ночи жгучих слез, прильнувши к изголовью,
Тебя, угасшую, из гроба призывал!..
Ты не пришла… земля, — ты в землю
обратилась…
Я уставал страдать, изнемогал молить,
Разбитая душа затихла и смирилась,
И вновь звала меня бороться и любить!..

Таков закон судьбы… Но полное забвенье
Мне было не дано, и каждый новый день
Вновь призывал к тебе мое воображенье
И вновь будил тебя, возлюбленная тень!
И чем сильней во мне росло негодованье
Ко лжи, торгашеству и пошлости людей,
Тем было о тебе живей воспоминанье,
Тем ты казалась мне прекрасней и светлей!

Так в жаркий день слепец, с открытой головою
Бредущий с вожаком полдневного порой,
Не видя, узнает по хлынувшему зною,
Что только что прошел он рощею густой.
В раздумье тяжкое глубоко погруженный,
Он не услышал птиц, гнездившихся в ветвях,
Но небосклон, с утра лучами раскаленный,
Так беспощадно жжет в сверкающих полях!..