Юрий Терапиано - Собрание стихотворений

О, прах и плоть, которая слепа!
Строитель вавилонских башен — слышишь:
Земля из недр извергнет черепа,
И пирамида мертвых — будет выше.

И, если так, — перед мирами пыль,
Мгновенный угль, согбенный на работе,
Не меч ты поднял, а гнилой костыль,
Грозя Яльдоваофу, богу плоти.

Подобие и образ мой — внемли;
Взял пять я дней на построенье храма;
В шестой — мой дух я вдунул в ком земли
И ввел во храм священника, Адама.

И ты сиял, задуманный в добре,
Мой юный мир, ковчег моей работы…
Адам, Адам: ликуя, в день субботы
Я опочил счастливо на заре.

Эдем, мой сад, мой первозданный сад!..
Адам, войди и преклони колени;
В росе светил, лучей и песнопений,
Сияй мой дом, сияй мой вертоград…

Тебе, Адаму, жертву обреку!..
Господь и Бог нисходит во пророки
В тебя вдохнуть, мой соучастник в роке,
В день торжества и радости — тоску.

И так же смерть молчала. В пустоте
Все бытия покоились. И снова
София — Мудрость, Дева, Матерь Слова,
Была в тоске, молилась о кресте…

И мрак, еще невиданный возник,
Неотразим, велик… и всюду слезы…
Здесь сон и гроб и вещий нем язык,
Здесь грань. Непознаваемый. Агнозос.

Не мне, Владыке, богоборец смелый,
Дробя престолы бурей голосов,
Речет о том, что Мудрость восскорбела
И скорби сын — творец — Яльдоваоф.

Эдем, Эдем! Вкруг алтарей нетленных
Ходите в страхе, ибо за стеной —
Чудовища, и молнии, и зной,
Провалы смерти, тления вселенных.

Вот мой закон: покорствуй, веруй, чти.
Ты — только прах, поверженный под ноги.
Я отверзаю торные дороги,
Я стерегу запретные пути.

Книгу от Иоанна
Прочтет только тот,
У кого на ладони рану
Огненный гвоздь пробьет.

Имеющий уши — слушай,
Крепко в сердце впиши
Повесть о губящем душу
Во имя горней души.

Вы, что пожали много,
Сумейте зерно смолоть:
Символ Земли и Бога —
Бог, воплощенный в плоть.

Я был им бич, где тернии и рвы.
Я отравил Колена ядом гостий,
Я разметал и утопил их кости
В тысячелетних шелестах травы.

Мои пески, восход мой и закат,
Сухая пыль, безводные дороги —
Привыкли жечь израненные ноги
И сыновей не возвращать назад.

Шурши, шурши над плодородным лесом,
Ползи к реке погонщика напев:
Пугливый раб не оскорбит вопросом
Владыку, оросившего посев…

Да не простится ни одна хула
На Дух Святый. Почто ж они хулили
Меня, светящего во все тела,
Ликующего одеяньем лилий.

Огонь Бытий, Бог третий, Дух Святой,
Непознанный, не по обряду чтимый!
О, темный рыбарь — и в тебе Незримый
Покоится, как в храмине пустой.

В летах исхода долгие года
К моим холмам шли смуглые народы.
Господь их вел. И расступались воды,
Шел хлебный дождь, и множились стада.

Внимайте: в мудрой и святой стране
Чужих святынь не взяли эти люди,
И лишь один на кочевом верблюде
Увез сосуды для служений Мне.

Ты, Моисей, почто дерзнул народу
Явить лицо Того, кто вечно нем;
Зачем вдали Сион и Вифлеем,
Храм Соломонов на пути исходу?

Яхве — Аз. Путники, и весь народ —
Какой ярем приял себе на выю;
Кто мной обетованного Мессию
Из рода в род в столетья понесет?

Но ты воззвал. И Я отныне — с вами.
Израиль, ты ль на струнах медных лир
Зажжешь огни, и одолеешь мир
И охранишь похищенное пламя?..

Я вечно нем. Непознанный, молчу.
Но для тебя Я таинство нарушу,
Воздвигну храм, в три дня его разрушу,
Испепелю и обреку мечу:

Вы — Богом одержимые… Отныне
Рука моя ведущая тверда;
Но день придет — и ляжет средь пустыни
Цветущий посох на мои стада.