Булат Окуджава: Стихи

естество. 1975 Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.

* * *

О.Чухонцеву

Я вновь повстречался с Надеждой

приятная встреча. Она проживает все там же

то я был далече. Все то же на ней из поплина

счастливое платье, все так же горяч ее взор,

устемленный в века... Ты наша сестра,

мы твои непутевые братья, и трудно поверить,

что жизнь коротка.

А разве ты нам обещала

чертоги златые? Мы сами себе их рисуем,

пока молодые, мы сами себе сочиняем

и песни и судьбы, и горе тому, кто одернет

не вовремя нас... Ты наша сестра,

мы твои торопливые судьи, нам выпало счастье,

да скрылось из глаз.

Когда бы любовь и надежду

связать воедино, какая бы (трудно поверить)

возникла картина! Какие бы нас миновали

напрасные муки, и только прекрасные муки

глядели б с чела... Ты наша сестра.

Что ж так долго мы были в разлуке? Нас юность сводила,

да старость свела. 1976 Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.

НОВОЕ УТРО Не клонись-ка ты, головушка, от невзгод и от обид, Мама, белая голубушка, утро новое горит.

Все оно смывает начисто, все разглаживает вновь... Отступает одиночество, возвращается любовь.

И сладки, как в полдень пасеки, как из детства голоса, твои руки, твои песенки, твои вечные глаза. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.

ДУНАЙСКАЯ ФАНТАЗИЯ

Оле

Как бы мне сейчас хотелось в Вилкове вдруг очутиться! Там - каналы, там - гондолы, гондольеры. Очутиться, позабыться, от печалей отшутиться: ими жизнь моя отравлена без меры.

Там побеленные стены и фундаменты цветные, а по стенам плющ клубится для оправы. И лежат на солнцепеке безопасные, цепные, показные, пожилые волкодавы.

Там у пристани танцуют жок, а может быть, сиртаки: сыновей своих в солдаты провожают. Всё надеются: сгодятся для победы, для атаки, а не хватит - сколько надо, нарожают.

Там опять для нас с тобою дебаркадер домом служит. Мы гуляем вдоль Дуная, рыбу удим. И объятья наши жарки, и над нами ангел кружит и клянется нам, что счастливы мы будем.

Как бы мне сейчас хотелось очутиться в том,

вчерашнем, быть влюбленным и не думать о спасенье, пить вино из черных кружек, хлебом заедать

домашним, чтоб смеялась ты и плакала со всеми.

Как бы мне сейчас хотелось ускользнуть туда,

в начало, к тем ребятам уходящим приобщиться. И с тобою так расстаться у дунайского причала, чтоб была еще надежда воротиться. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.

* * * На полотне у Аллы Беляковой, где темный сад немного бестолковый, где из окна, дразня и завораживая, выплескивается пятно 1000 оранжевое, где все имеет первозданный вид и ветви как зеленая оправа, где кто-то бодрствует, а кто-то спит в том домике, изображенном справа,там я бываю запросто в гостях, и надобности нет о новостях выспрашивать дотошно и лукаво. По лесенке скрипучей в сад схожу и выгляжу, быть может, даже хмурым; потом сажусь и за столом сижу под лампою с зеленым абажуром. Я на виду, я чем-то удручен, а может, восхищен, но тем не мене никто, никто не ведает,

о чем я размышляю в данное мгновенье, совсем один в той странной тишине, которою вселенная объята... И что-то есть, наверное, во мне от старого глехо* и от Сократа.

* Крестьянин (груз.) Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.

* * * Сколько сделано руками удивительных красот! Но рукам пока далече до пронзительных высот, до божественной, и вечной, и нетленной красоты, что соблазном к нам стекает с недоступной высоты. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.

* * *

А. Кушнеру

Хочу воскресить своих предков, хоть что-нибудь в сердце сберечь. Они словно птицы на ветках, и мне непонятна их речь.

Живут в небесах мои бабки и ангелов кормят с руки. На райское пение падки, на доброе слово легки.

Не слышно им плача и грома, и это уже на века. И нет у них отчего дома, а только одни облака.

Они в кринолины одеты. И льется божественный свет от бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет. Булат Окуджава. Избранное. Стихотворения. "Московский Рабочий", 1989.

ПРИМЕТА

А. Жигулину

Если ворон в вышине, дело, стало быть, к войне.

Чтобы не было войны, надо ворона убить. Чтобы ворона убить, надо ружья зарядить.

А как станем заряжать, всем захочется стрелять. Ну а как стрельба пойдет, пуля дырочку найдет.

Ей не жалко никого, ей попасть бы хоть в кого, хоть в чужого, хоть в свово.. Во, и боле ничего.