Александр Новиков - Уличная красотка

А продаст меня другому,
Хоть плохому, хоть какому,
Как наскучившую кладь —

В ту же стойку встанет жучка,
Так же в руку ляжет ручка,
И начнется все опять.

Мой хозяин звезд не схватит,
Но зато за это платят,
И врагов не наживешь.

А вот твой — поэт ретивый —
Ищет новые мотивы —
Так и сгинет ни за грош.

Я играю, я играю,
Восемь нот перебираю.
Скажут: «Смолкни!..» — Я молчу.

А твоим певцам-страдальцам
Рубят головы и пальцы.
А я ручку, знай, кручу.

А я ручку, знай, кручу.
А я ручку, знай, кручу…
1985 год

Мир звенел победным маршем
И цветные видел сны.
Ей хотелось быть постарше
Аж на целых две весны.

Ну а мне — как на картинке —
Перекрасить мир в свое,
И податься к той блондинке,
И с порога взять ее.

А в небе белый голубок, перышком парящий,
Ищет пару, ищет пару — ту, что быть
должна.
А над ним — бумажный змей, он не
настоящий,
Потому что змею в небе пара не нужна.

А потом под звуки ночи
От блондинки брел к другой —
Ее юбки — всех короче —
Мне маячили ногой.

Все духи в одном флаконе,
Мир окрестный беленя,
Оживали на балконе
И спадали на меня.

А в небе белый голубок, перышком парящий,
Ищет пару, ищет пару, облетает свет.
А над ним — бумажный змей, он не
настоящий,
И поэтому для змея пары в небе нет.

Летний дождь сбивает звуки
И смывает, как слеза.
Расцепились наши руки,
И упали в пол глаза.

Доиграла, как пластинка,
И оставила клише
Эта самая блондинка
Белым перышком в душе.

А в небе белый голубок, перышком парящий,
Ищет пару, ищет пару на лихой петле.
А над ним — бумажный змей, он не
настоящий,
Потому что настоящий тот, что на земле.
2003 год

Мы играем в городской роман
С белокудрой лахудрой.
У нее скрипмя скрипит диван,
И будильник душу режет утром.
Бросить бы — не больно-то роман заманчив,
Но что-то есть в них, в этих кукольных
кудрях.
Шаркает, пиликает под ребрами шарманщик.
Сладко так пиликает внутрях.

Врет пластинка, перепачкана в вине,
Нерв последний надрывая.
И пальто мое, распятое в стене,
Ищет вешалка другая.
Голосом прокуренным погода ропщет,
Но хлопнуть дверью не поднимется рука.
Брось ее!.. Но жизнь ее растопчет.
Или в рог согнет наверняка.

Мы играем в городской роман
Так азартно и несладко.
И шарманщиков под ребрами шалман
Голосит, хрипит, вопит на все повадки.
Милая, орет будильник, уходить бы нужно.
Но миг побудь еще глуха, раздета и слепа…
Да выгонят тебя с постылой службы.
Сквозь очередь не даст шмыгнуть толпа.
1990 год

Аэропорт переполнен,
И, в суете бесполезной слепа,
Очередь ходит, как волны,
И нас разделяет друг с другом толпа.
А женщина просто красива,
Просто кого-то пришла провожать.
К ней так и тянет нечистая сила,
Но мне уезжать. Мне уезжать.

Она улыбается в такт.
А мне так жалко,
Что снова колеса мои завертятся.
Красивая, просто так, горожанка
С глазами из синего зеркальца.

Что толку в прощании длинном,
Раз поцелуй не слетает с руки.
Взвоют по-бабьи турбины,
И промахнутся амуры-стрелки.
И все же на профиле этом
Взгляд невозможно не удержать.
Но я невольник, невольник билета.
И мне уезжать. Мне уезжать.

Она улыбается в такт.
А мне так жалко,
Что снова колеса мои завертятся.
Красивая, просто так, горожанка
С глазами из синего зеркальца.
В раз первый, и он же последний,
Состроим смешные улыбки легко.
Ни слухов вокруг нет, ни сплетни,
И нет удивленья, конечно, ни в ком.
Но зеркальцем синим освечен,
Я стану в дороге себя ублажать.
А больше прикаяться нечем.
И мне уезжать. Мне уезжать.

Она улыбается в такт.
А мне так жалко,
Что снова колеса мои завертятся.
Красивая, просто так, горожанка
С глазами из синего зеркальца.
1999 год

Состав вздохнет и тихо тронет,
Устало визгнут тормоза,
И на задымленном перроне
Твоя останется слеза.
А впрочем — капля непогоды,
Из глаз слетевшая мельком,
Где два «прощай» — слова-уроды
Согнули шеи под гудком.
И через миг слоны-подошвы
Ее растопчут по пыли.
Ну вот и все. Хандра о прошлом
Уже не встанет из земли.
Но память, ты одна по крохам
Готова все перетряхнуть.
Я знаю: фразам-скоморохам
Уже проделываешь путь.
И вслед готова хоть по шпалам,
Не озираясь на флажки.
Но слишком вялы, слишком малы
Ее наивные шажки.
И, стыкам в такт мигая пьяно,
Фонарь — полуночный синяк,
Под рев фальшивого баяна
Вдруг плюнет светом в товарняк.
И дым ушедшего, клубами
В зрачки пролившись, невесом,
«Прощай» с «прощай» ударит лбами
И зло швырнет под колесо.
1986 год