Геннадий Алексеев - Стихотворения

а она посылала корабли в страну Пунт за миртовыми деревьями.

Тутмос бредил славой, я ревновал ее к миртовым деревьям, а она сажала их перед своим храмом, и мир царствовал в мире.

— Недолго!— сказали сфинксы.

— Да, конечно,— сказал я,—

но и тогда,

когда рабыни натирали ее тело благовонным маслом,

а я стоял за колонной и смотрел, и тогда,

когда она вышла к народу в простом черном парике

с ниткой синих фаянсовых бус на шее, и тогда,

когда она стояла в храме, прижимая руки к груди,

и бритые головы жрецов поблескивали

во мраке, и тогда,

когда она с хохотом бегала по саду,

хватаясь за стволы пальм,

и я не мог поймать ее...

— Что же тогда?— спросили сфинксы.

— Так, ничего,— ответил я.—

Вчера я увидел ее в метро на эскалаторе, она подымалась, а я опускался.

Она была величава и прекрасна,

ее узкое платье не достигало колен —

такая уж нынче мода,—

и я побежал за ней

вверх по опускавшейся лестнице.

— Безнадежное дело!— сказали сфинксы.

— Да, конечно,— сказал я.

По Неве плывет буксир с зелеными огнями. Выхожу на мост

и кричу, сложив ладони рупором:

— Хатшепсут!

Это я!

Твой возлюбленный зодчий!

Та женщина

тогда была дорогой —

при нашем бездорожье это клад.

Та женщина была прямым шоссе, обсаженным прямыми тополями.

Та женщина меня бы завела в такую даль,

откуда возвращаться уж смысла нет.

Но странствия в ту пору меня не привлекали почему-то.

Ту женщину я недавно встретил.

Она превратилась в узкую тропинку, а тополя засохли.

Но тропинка

по-прежнему манит вдаль — поразительно!

ДАЛЬ

Тянет меня почему-то в эту даль.

И будто нет в ней

ничего особенного -

типичная же даль!

А тянет.

Ушел бы

и жил бы там, в дали.

Да все дела какие-то, все дела.

Смотрю в даль и вздыхаю.

Тянет меня

в эту банальную туманную будь она неладна!

даль,

ft

Бывает,

купаешься в озере и ни о чем не думаешь, а он

где-то за лесом, негромко так и будто смущаясь:

«Бом! Бом!»

И еще раз: +

«Бом! Бом!»

И еще разок:

«Бом! Бом!»

Все напоминает,

будто я и сам не помню.

Все остерегает,

будто я и сам не осторожен.

Все заботится обо мне,

будто я и сам о себе не позабочусь.

Но в общем-то он неплохой колокол, с красивым звуком.

Но в общем-то он отличный колокол,

с доброй душой. /

Но вообще-то он надежный колокол, с ним не пропадешь.

Признаться, мне повезло,

что у меня такой колокол. У многих

колокола гораздо хуже.

Џ

Я поднимаюсь на пятнадцатый этаж, гляжу оттуда на крыши домов и говорю торжественно:

— Человечество!

Я спускаюсь во двор,

гляжу на мальчишку, рисующего на заборе, и говорю со вздохом:

— Человечество!

Я разглядываю себя в зеркале, подмигиваю себе и говорю загадочно:

— Человечество!

Я ложусь спать, засыпаю, и вокруг меня

храпит и причмокивает во сне набегавшееся за день

Человечество.

Џ

ВЫСОКИЕ ДЕРЕВЬЯ

Протяни руку,

и на твою ладонь упадет дождевая капля.

Протяни руку,

и на твою ладонь сядет стрекоза,

большая зеленая стрекоза. Только протяни руку, и к тебе на ладонь спустится райская птица ослепительной красоты,

настоящая райская птица! Протяни же руку, чего ты стесняешься — ты же не нищий.

Постой минутку с протянутой рукой, и кто-то положит тебе на ладонь свое пылкое восторженное сердце.

А если положат камень, не обижайся,

будь великодушен.

* * *

Ее не поймешь.

То она прогуливается поодаль с черной сумочкой, в черных чулках и с белыми волосами до пояса.

То лежит в беспамятстве на операционном столе, и видно, как пульсирует ее сердце в кровавом отверстии.

То она пляшет до упаду на чьей-то свадьбе, и парни

пожирают ее глазами.

А то просто стоит передо мной спокойно и прямо, и в руке у нее красный пион.

Но всегда она чуть-чуть печальная радость человеческая.

* * *

Вкушая радость, будьте внимательны: она как лещ,

в ней много мелких костей.

Проглотив радость, запейте ее

стаканом легкой прозрачной грусти это полезно для пищеварения.

Немного погрустив,

снова принимайтесь за радость.

Не ленитесь радоваться, радуйтесь почаще.

Не стесняйтесь радоваться, радуйтесь откровенно.

Не опасайтесь радоваться, радуйтесь бесстрашно.

Глядя на вас, и все возрадуются.

V*

Был вечерний час с десяти до одиннадцати.