Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи

Я говорил: "Пусть богохульный стон
Врывается в созвучья вольных дней,
И пляс страстей свирепей и пьяней,
Чем самый черный н безумный сон!
Вы, на заре столпившиеся тучи,
Восходит солнце и рассеет вас!"
И вот, когда вослед надежде жгучей,
Разлад умолк, и длился ясный, час,
И Франция свой лоб кровавый
Венчала тяжким лавром славы,
Когда крушительным напором
Оплот врагов смела, как пыль, она,
И яростным сверкая взором,
Измена тайная во прах сокрушена,
Вилась в крови, как раненый дракон, —
Я говорил, провидя свет в дали:
"Уж скоро мудрость явит свой закон
Под кровом всех, кто горестью томим!
И Франция укажет путь другим,
И станут вольны племена земли,
И радость и любовь увидят мир своим".

Прости мне, Вольность! О, прости мечты!
Твой стон я слышу, слышу твой укор
С холодных срывов Гельветийских гор,
Твой скорбный плач с кровавой высоты!
Цвет храбрецов, за мирный край сраженный,
И вы, чья кровь окрасила снега
Родимых круч, простите, что плененный
Мечтой, я славил вашего врага!
Разить пожаром и мечом,
Где мир воздвиг ревнивый дом,
Лишить народ старинной чести,
Всего, что он в пустыне отыскал,
И отравить дыханьем мести
Свободу чистую необагренных скал, —
О, Франция, пустой, слепой народ,
Не помнящий своих же страшных ран!
Так вот чем ты горда, избранный род?
Как деспоты, кичась, повелевать,
Вопить на травле и добычу рвать,
Сквернить знаменами свободных стран
Храм Вольности, опутать и предать?

Кто служит чувствам, кто во тьме живет,
Тот вечно раб! Безумец, в диких снах;
Он, раздробив оковы на руках,
Свои колодки волею зовет!
Как много дней, с тоскою неизменной,
Тебе вослед, о Вольность, я летел!
Но ты не там, где власть, твой дух священный
Не веет в персти человечьих дел.
Ты ото всех тебя хвалящих,
Чудясь молитв и песен льстящих,
От тех, что грязнет в суеверьях,
И от кощунства буйственных рабов
Летишь на белоснежных перьях,
Вожатый вольных бурь и друг морских валов!
Здесь я познал тебя, — у края скал,
Где стройный бор гуденье хвои
В единый ропот с шумом вод сливал!
Здесь я стоял с открытой головой,
Себя отдав пустыне мировой,
И в этот миг властительной любви
Мой дух, о Вольность, встретился с тобой.

"Еще не встало солнце,
Но заря разлилась по лугам.
Лорд Джульен сбежал от своих ловцов,
Он вышел навстречу вам.
Накиньте ваш зеленый плащ,
Возьмите ваш колчан;
Лорд Джульен не любитель ждать,
Он тороплив и рьян.
Он скоро женится на вас,
Я в этом убежден,
И будет, леди, ваш супруг
И повелитель он.
Оставьте вашу книгу тут!
Боюсь, там cердятся и ждут".

Внимала Элис, дочь Дю Кло,
Докладу сэра Хью, посла,
Так, непорочно, так светло
Воздушна и мила,
Как лань в ее гербе, с звездою между глаз, —
В беседке сидя в ранний час,
Когда еще и птицы спят,
В широком платье снеговом,
С полуопущенным лицом,
Подснежник между снежных гряд.

Представьте мысленно на миг
В саду любительницу книг, —
Предутренний цветок, —
Меж тем, как из небесных сфер
Алмазный блещет Люцифер,
Венчающий восток;
Среди смятенных полчищ звезд,
Надменный, только он
Остался встретить рать лучей,
Объявших небосклон.

О, Элис знала много книг,
И был в руках у ней
Рассказ Назона про богов
И смертных и зверей.
Язвительная речь посла
Отравой душу ей прожгла;
Но Элис от страниц
На сэра Хью не подняла
Презрительных ресниц.
"Предатель, прочь! Твой взор нечист
Перед моим лицом!
И как лорд Джульен мог ко мне
Прислать тебя гонцом?

Стрелку проворному ответь,
Что тихий путь верней;
Я ставлю здесь другую сеть,
И для других зверей".

С улыбкой мрачной отошел
От девушки вассал,
Как средь пучин от корабля
Отходит грузный вал,

И тот, ныряя вглубь, замрет,
Ударом сотрясен,
И тяжко продолжает путь,
И скрип его — как стон.

Казалась Элис смущена
Насмешкой колкой болтуна;
Но отлетел дурман,
И вот уже в плаще она
И за плечом колчан.