Михаил Луконин - Стихотворения и поэмы

Россия-мать
ждала его,
искала,
в ладонях Волгу —
пить —
ему несла,
у Каспия
немного расплескала,
степям в пути
напиться подала.
А сын ее
уже в полет стремится.
Припал он к Волге,
пил ее.
Она
в его глаза сыновние глядится,
до глубины
сама ему видна.
Он видел солнце здесь,
в летящей глади,
большие облака у самых глаз,
и, может быть, тогда
в глубоком взгляде
зажглись лучи,
счастливые для нас.
На будущее
шаг равняя каждый,
он вышел,
путь прокладывая свой.
И навсегда
прижалась к сердцу жажда
той волжской полосы береговой.
Он голод ненавидел всей душою
и не любил бессилие и тьму.
Людское счастье —
самое большое! —
с рожденья было дорого ему.
Свободный,
неподвластен был он плену
тюрьмы и ссылки,
звал и звал к борьбе
и ссыльную подругу Волги —
Лену —
так полюбил,
что имя взял себе.
Любил он реки родины любимой,
от Волги
шел к Москве
дружил с Невой
и мыслью разглядел
сквозь сумрак дымный
бушующий
Октябрь
огневой.
Мать-родина,
как ты помолодела!
Живем в труде,
счастливые судьбой,
тем,
что живое ленинское дело —
его любовь —
ведет нас за собой.
И партия
и он
предельно схожи,
характером близки,
как сын и мать,
тем,
что ему и ей
всего дороже, —
умением
народ свой понимать.
Он был великой мыслью озабочен
о лучшей жизни.
Он любил людей.
Сдружил в боях
крестьянина с рабочим,
сказал земле родимой:
молодей!
И, с будущим связав себя навеки,
хотел,
чтоб над землею рассвело.
Еще тогда
он спрашивал все реки,
к себе созвав их планом ГОЭЛРО.
Он реки так любил,
он так любил их!
В его душе
цвела земли краса —
могучий,
рослый хлеб
просторов милых,
луга и горы,
степи и леса.
Любил,
преобразуя жизнь отчизны,
любил
на все века,
на все года.
Для этой вот любви —
во имя жизни —
не умер он,
рожденный навсегда.
Страна родная,
жизнь ему дала ты,
а смерть
своим бессмертьем отвела.
Он человек —
без той,
последней,
даты.
Живет его любовь! —
твои дела!

Весна посылает вести
радостно, ясно, ново.
Проснулось на новом месте
родное село Быково.
Полно голосами бодрыми,
смеется оно спросонок;
стучатся девчата ведрами
у водопроводных колонок.
«Доброе утро» громкое
грохнуло в радиорупоре так,
что под самой кромкою
сразу сосульки хрупнули.
Так громыхнуло чудище,
спугнув воробья вихрастого, —
залетный снежок кочующий
выдуло вдруг из раструба.

Вчера я приехал в сумерках,
сегодня поднялся засветло.
Что-то тебя, село мое,
долгое время застило.
Я помнил тебя, село мое,
с бурьянами по обочинам,
сгорбленным над полоскою,
засухой озабоченным.
С детства уехал любящий
и понимавший, сызмала
боль твою неотступную
сердце сыновье вызнало.
Хлеб твой беря по карточкам,
знал я всегда, чьи крохи те.
Не слышалось ты, село мое,
в строительном нашем грохоте.
Твои хлеборобы скромные
мужественными, честными
на сборные пункты Родины
явились с твоими песнями.
Сдали Шурочку в солдаты
и услали на войну.
Не успели срисоваться
с ним на карточку одну.
Восемь сосен. Восемь сосен,
а девятая-то — ель.
Посмотреть бы на Шурочку:
пристала ли шинель?..

Отцы твои, и мужья твои, и женихи твои — пахари,
в разведку ходили, смелые,
из длинных орудий бахали.
Ты, жалостливое, работая,
слезой умывалось горькою,
с бойцом Сталинградской битвы
делилось заветной коркою.
Спасибо тебе!
С победою!
Шли годы.
Опять, село мое,
не виделось ты на праздниках,
завьюженное соломою.
В сорок шестом мы виделись.
Тогда я ослеп от радости,
я славил лиманы синие
и не заметил тяжести.
В пятидесятом виделись.
Тогда разглядел я многое;
ты стало тогда, село мое,
большою моей тревогою.
Тогда я и слышал тяжкое,
что вспоминать не хочется:
«Маруська-то в люди вышла ведь —
в городе, домработница!»
Ты отсылало детей своих:
«Пусть город вам будет школою,
учитесь!
Не возвращайтесь на землю мою тяжелую!»
Читало в газетах с гордостью:
зданья растут высотные —
и тихо плело из тальника
худые загоны скотные…
Стройки гудели дальние,
великие шли события,
а ты
всё годами старилось,
временем позабытое.
Но росли сыновья твои,
двигались поколения.
Перечитали Ленина,—
он против того забвения…
Год от года вставало ты,
выпрямилось с улыбкою.
Да разве же ты не справишься,
с нашей природой зыбкою?!
Пусть суховей не прячется,
поля наши устрашая,—
в наших планах указана
устойчивость урожая.
Будут тебе неведомы
недород и бескормица.
Надоела пословица:
«Год
на год
не приходится!»
С новосельем великим
поздравляю, товарищи!
Да здравствует
день сегодняшний,
грядущее отворяющий!