Софрон Бурков - Время задавать вопросы

Власть — это долг распознать суть движенья.
Власть — это сила вести за собой.
Власть — это верой и правдой служенье
Чувству причастности к власти иной.

Много твердится о «власти народа»,
Будто бы кто-то её где-то знал.
Если есть власти такая порода,
Может, родилась она не со зла?

Кто же придумал, что время-пространство
Можно народу толпою пройти?
Кто же забыл, что без пастыря паства
Быстро собьётся с прямого пути?

Бездна искуса во «власти народа»:
Каждый — чтоб кормчим себя возомнил,
Первопроходцем в законах природы,
Как он их понял, из всех своих сил.

Где много кормчих — там все с курса сбились,
Жизни теченья толкуют вразброд.
И результат — не к нему ли стремились? —
Хаоса праздник … и мёртвый народ.

Безверия сущность — бездушная слабость
К безумным страстям, на потеху себе.
И эта, к порокам влекущая радость,
Так многое путает в нашей судьбе.

Если слово расходится с делом,
Не пеняй на кого-то вовне —
Если будешь правдивым и смелым,
Все причины отыщешь в себе.

Человек удивительно целен,
Что признает своим — тем живёт,
И в делах убеждениям верен,
И себе никогда не соврёт.

Для кого-то придумает сказки
И назначит героем себя,
А то чёрной измажется краской
И дурачится, бесов дразня.

Разнословья великие реки
Приведут к неизбежным словам:
Всё, что сделано — с нами навеки,
Всё что сказано — сверь по делам!

В стихах страдал он без любви,
Изображая нежность,
И всё твердил про c'est la vie [6] такова жизнь (франц.) ,
Кляня судьбы небрежность.

А я сказал: твоя любовь —
Я сомневаюсь — есть ли?
Но в глаз попасть чтоб, а не в бровь,
Давай рассудим вместе!

Себя приятным угостить
Всегда готовы люди,
Поэтому хотят любить
Лишь тех, кто их полюбит.

А кто не любит — полный ноль.
Зачем ему вниманье?
И вот интриги этой соль —
Собою любованье!

А многословие твоё —
Павлина оперенье,
Ты просто маскируешь в нём
Нескромное стремленье…

Он перебил: да ты чудак!
И кем же ты был раньше?
А может, даже и дурак…
Вот шёл бы ты подальше!

Понятно всем, что в этот час
Лишился я сомнений:
Мы любим тех, кто любит нас —
Без всяких исключений!

В хитросплетениях судьбы
Не ищут свыше указаний
Лишь суетливые рабы
Своих безудержных желаний.

Опустошённые тщетой
Искуса самолюбованья,
Себя заполним суетой
Порока самооправданья.

Право выбора — тяжкое бремя,
Но исканий итог предрешён:
«Где потратил свободное время —
Там смысл жизни и веры нашёл».

Их много — снаружи приличных,
Но совесть забывших и честь,
О ком говорится обычно:
«Такая профессия есть».

В торговле душою и телом,
Где слугами — зависть и лесть,
Им нравится грязное дело.
Такая профессия есть.

И Родиной бойко торгуют
Врагам, измышляющим месть,
И любят за деньги другую —
Такая профессия есть!

Пусть врагов несчислимые рати вокруг,
И победа нам ними всё далее и далее,
Нас незримая сила поддержит не вдруг —
Та, что держит собой мироздание.

Наши силы умножатся в несколько раз,
Словно пыль, разлетятся сомнения,
Мы познаем, что смерть — лишь бессмертия час,
И что правда сильнее забвения.

Нескончаемой брани заведомый миг,
Утверждая святые послания,
В душах тех, кто терпеньем смиренья достиг,
Воцарит торжество Православия.

Забытый матч в далёкой Аргентине
Рассыпал в прах американцев миф,
Что так положено — непобедимым
Отныне быть лишь одному из них.
Почил на лаврах гений Капабланки,
Подстраховав себя златой стеной, [7] по требованию Капабланки, претендент на матч за звание чемпиона мира должен был обеспечить призовой фонд в сумме 10 тысяч долларов США (что эквивалентно примерно 10 миллионам долларов США сегодня). Потенциальные соперники были вынуждены принять это условие.
Как вдруг нашёлся, кто достигнул планки —
Конечно, русский, и никто иной.
Алёхин поражал всех искромётной,
Но глубоко продуманной игрой,
Упрямо шёл вперёд в предчувствьи взлёта,
Всесильный и загадочный герой.