Сергей Сатин - История государства Российского в частушках. Учебник для всех классов, включая правящий

У Ульянова три сына:
старший был крутой детина,
младший — тоже «вырви глаз»,
средний сын — вообще атас!

Надька Крупская, девчата,
подцепила адвоката!
Не Делон, конечно, но
Надьке — самое оно.

Чешет шушенский мужик,
слышит: в кузне вжик да вжик.
То Ильич к точилу встал —
точит зуб на капитал.

Мил сказал: «Я верю, Надь,
что мы в Зимнем будем спать».
«Брось ты, — говорю, — Володь!
Нам с тобой в Кремле бы хоть!»

Ой, Цусима-островок,
вдоль тебя и поперек!
Русский флот лежит на дне.
Мы в говне. Конец войне.

В Порт-Артуре выпал снег,
льдины на фарватере.
Повезут нас утром всех
в плен к японе матери!

Не резвится мил на мне,
да и я — как сонная.
Ситуация вполне
революционная.

На «Потемкине» вопросов
стало много у матросов.
А с вопросами матрос —
злой, как в бане эскимос.

Государь не пьет, не ест —
сочиняет манифест.
Како, буки, ижица…
Как «свобода» пишется?

У Столыпина Петра
фикс-идея — хутора,
а у нас идея-фикс —
сжечь их на хер все в час икс.

Говорят, Распутин Гришка
при дворе большая шишка.
Кстати, девки, у него
шишка тоже — ого-го!

Я эсерка, мил — кадет.
Но кадет — когда одет.
А когда он не одет —
мне плевать, что он кадет!

Брось, мужик, косу-литовку,
на, мужик, тебе винтовку
и ступай германца ей
за царя свово убей.

Почему-то от вина
ноги трехпудовые.
Почему-то как война —
мы к ней не готовые.

Травим мы германцев газом.
Ох, не нравится заразам!
От портянок наших дух
не иприт, но тоже — ух!..

Третий год живу в окопе,
завелись лягушки в жопе.
Ощущение, друзья, —
что так дальше жить нельзя.

Пойду, мама, потусуюсь,
с алым бантом покрасуюсь.
Это раньше было риск,
а теперя — самый писк.

Эх, весна, едрена мать!
Млеют девки сельские.
Айда, милка, в лес читать
«Тезисы апрельские»!

Пишет Ленин из Разлива:
«Как здесь тихо и красиво!
Здесь я понял: все фигня.
Начинайте без меня».

Большевик ты мой сурьезный!
Заглянул бы хоть на час.
Вчера рано, завтра поздно,
а сегодня — в самый раз.

Плачет Керенский во сне:
«Как жестоки все ко мне!
Даже женский батальон
в меня больше не влюблен!»

Взять нам Ленин приказал
телеграф, мосты, вокзал.
А бордели?! Что ли, нам
их оставить буржуям?!