Ван Вэй - Река Ванчуань

В «Алтарной сутре» в стихотворной форме {482} 482 Цитируемые переводы из «Алтарной сутры шестого патриарха» даются по книге Е. В. Завадской «Эстетические проблемы живописи старого Китая» (М, 1975). высказывается кредо пятого чаньского патриарха Хунжэня, наверняка знакомая Ван Вэю гатха:

На это Хуэйнэн откликнулся следующим стихом:

А вот еще два стиха, и, если вы отступите в каком-либо деянии от согласия с этими стихами, вы не узрите своей изначальной природы:

Стихотворение Шэньсю, написанное им на средней части стены южной галереи:

На что пятый патриарх Хунжэнь сказал: «Из написанной тобой гатхи вижу — еще не достиг ты прозрения, только вступил в преддверие, но не проник внутрь великой истины. Если все будут действовать сообразно с твоим стихотворением — они не погрязнут во грехе… Но необходимо проникнуть внутрь учения и узреть собственную изначальную природу».

Весь последующий абзац направлен на толкование с помощью буддийских и традиционных китайских притч молчания Хунжэня в отношениях со своими последователями (истоки знаменитого «гробового молчания»), Ван Вэй проявляет себя большим знатоком различных легенд, преданий, притч: «Иногда у него (Хуэйнэна. — Г. Д.) появлялись думы об оленях, захотевших испить воды, а еще стремился обнаружить след улетевшей птицы. Ароматная каша нескончаема, бедным людям по-прежнему нечем прикрыть свое тело. Все ученики говорят, что близки к наставнику, а на деле же это все равно, что [ракушкой] измерить море и [тростниковой трубкой] исследовать небо. Они толкуют, что нашли жемчужину Хуанди, что могут получить печать царя закона» (т. е. Будды. — Г. Д.). Ван Вэй обращается к буддийской притче о стаде оленей, страдавшем от жажды и принявшем весенние испарения от земли за вожделенную воду. Под жемчужиной Ван Вэй, по всей видимости, имеет в виду буддийское вероучение с одновременным намеком на притчу «Чжуанцзы» о Хуанди, обронившем однажды во время прогулки по берегу моря жемчужину, которая была найдена неким Вансяном, имя которого означает «пустой облик, пустоту». Хуанди недоумевал, когда ему доложили, что жемчужина найдена: как это возможно, что «вансян» — «пустота» — может что-то найти?! Оправдание молчания Хунжэня завершается ссылкой на один из основных принципов чань-буддизма {483} 483 Речь идет о принципе передачи учения «от сердца к сердцу» — одного из требований чаньских наставников. и авторитетные китайские источники: «Великий наставник сердцем сам все понимал, Триграмма „нянь“ сама по себе ничего не произносит. „Небо как может говорить?“ {484} 484 Вопрос, заданный Конфуцием ученику. Мудрец или гуманный человек разве посмеют [об этом рассуждать]? Конфуций говорил: „Мы с тобой ничего не знаем“» {485} 485 Конфуций говорил об этом своему ученику Цзыгуну. . Из «Алтарной сутры» известно, что Хуэйнэн своей гатхой {486} 486 Стихи, метрическая часть буддийских сутр. Надо сказать, китайские буддисты порой вольно обращались с буддийскими терминами. Так, понятие «цзи», принятое для обозначения санскритского «сутра», стало применяться в сочетании «чаньские сутры». Сутра же (букв, «нить»), согласно буддизму, это — поучения, вкладываемые в уста самого Будды, — один из девяти (или двенадцати) видов, на которые разделяют каноническую литературу. о просветлении вызвал у Хунжэня уверенность в истинном просветлении Хуэйнэна, который и должен был стать его преемником.

Ответная гатха Хуэйнэна, после которой он наследует платье и великое учение пятого патриарха: