Александр Радищев: Бова

"Я Бова, Бова царевич... Ты дивишься тому, вижу,Но верь совести нелживой. Я бы мог в том побожиться, Но божиться не умею И божиться не охотник. Город, в коем я родился, Есть столица сильна царства, Где пред сим венчанный властью Держал скипетр царь премудрый, Царь Кирбит, сын Версаулов, Славен мужеством на брани, Славен разумом в советах, Милосерд, и щедр, и кроток, И любим своим народом. Ему дочь была родная Всех прекраснее из женщин, Мелетриса ее имя. Слух о царствии Кирбита, О его правленьи мудром И о прелестях царевны Молва громкая повсюду До дальнейших мест промчала.

Двор Кирбитов был собранье Всех красавиц в государстве; Но меж всеми, яко солнце Среди звезд эфирна свода, Красотой своей блистала Мелетриса, дочь царева. В красоте она совместниц Не имела, и не можно Было чувствовать к ней зависть, Зане столь была всех краше, Столь добра, мила, приятна, Что вблизи ее не смела Зависть яд пускать свой черный И ее ехидны люты, Мелетрису зря, немели.

Красота толико дивна Привлекала всех вниманье, И чувствительность сердечна Ей платила долг природы, Воспылав огнем любовным В груди рыцарей надменных, В груди рыцарей влюбленных. Все ей нравиться старались, Всем хотелось полюбиться И во юном ее сердце Воспалить любовный пламень. Но меж многими другими Отличались перед всеми Своим мужеством, красою, Своим нежным угожденьем, Своей силой и богатством Два царевича приезжих. Один горд, спесив, надменен, Взоры пылки, взоры страстны, На лице черты Алкида, Но Алкида в летах юных; Рост и стан его, и взрачность, И осанка величава, Лицо смугло длинновато, Черны кудри по раменам, И густой брады начало, Длань широка, персты толсты Всем довольно возвещали Его мужество и силу. Он наездник в ратном поле, Богатырь и вождь, и воин, Дадон сильный - ему имя. Но не только в ратном поле Подвизался он с успехом: Столь же славен он у женщин; А хотя в любви он страстен, Но подвластен ей он не был, И с Алкидом чтоб сравниться, Лишь ему недоставало Десяти жен и дев красных, Пятьдесят дщерей Фиспия, И одной лишь только ночки, Чтоб ему отцом быть нежным Пятьдесят раз вдруг в семействе. Славну рыцарю толико, Нет, нельзя не полюбиться Мелетрисе, страстной, пылкой; А тем больше, как лишь вспомнит, Что объятья, повторенны В пятьдесят раз нераздельно, Кажду ночь возобновятся. Пусть бессонница всегдашня (Столь ужасная больному) Ее мучит на постеле (Но сам-друг) и жизнь преторгнет: Так Рафаэль из Урбина, В свете славный живописец, Душу выслал вон из тела.

Другой рыцарь вежлив, скромен; Сердце, душу имел нежны, Очи быстры голубые, Лицо бело и румяно, По плечам златые кудри, Вид, осанка Адонида. Но он храбр; счастливый рыцарь, На бою проворен, меток, Всегда разумом вождаем, Зрел опасность твердым оком И в бою смерть хладнокровно. Он всегда венцы Лавровы Пожинал на ратном поле, Но не силою десницы, Не удачей, не коварством И не крепостью доспехов Побеждал Гвидон противных. Правды, истины поборник, Меч его победоносный Никогда не обагрялся Кровью слабых иль невинных. Он защитник утесненных, Разрешитель уз и плена, Непорочности спаситель, И его смиренно сердце, Душа нежна, душа тиха Воспалялась гневом львиным, Когда видел он коварство, Ложь, строптивость и насилье, Угнетающих бессильных; Тогда воин милый, тихий Бывал враг непримиримый, Бывал бич неукротимый Злобе, буйству и прельщенью.

В таковых душах царевна Любовь сильну воспалила. И хотя со перва взгляда Мелетриса подарила Свое сердце всё Дадону, Объявить того не смела, И надежда в ней исчезла Быть его женой когда бы,Зане многою услугой Гвидон юный украшался, Спасав царство и Кирбита От насильств вождей хозарских. Царь Кирбит за то в награду Назначал его в супруги Своей дщери, Мелетрисе, В том признанием вождаем, Пользой царства и рассудком. Заключение неложно, Что спасителю народа Управлять его браздами Других паче всех довлеет. Гвидон был единородный Сын на троне старца мудра И ближайша во соседстве.

Во дни красны, безмятежны, По скончаньи бедств военных, Царь Кирбит во утешенье Своей дочери прекрасной Игры рыцарски затеял И глашатаям повсюду Повелел трубою бранной Созывать на состязанье Витязей из царствий разных. Он хотел при их собраньи Дать наследника престолу, Дать супруга Мелетрисе Храбра милого Гвидона; Зане там, как прежде в Францьи, Скиптр не мог никак достаться В руки, пряслицей что правят Или швейною иголкой.

Уж из дальних и из ближних Стран слетаются стадами, Как вороны на гумнище, Славны рыцари в доспехах, Молодые, пожилые, Средних лет и с сединами. Иной едет повидаться Со красавицей своею, Распестрив свое оружье Поперек и вдоль, крест-накрест Тем любимым из всех цветом, Что понравился пред всеми Обладательнице милой Его чувств, души и сердца. Другой едет, чтоб прославить Силы крепкой своей мышцы И прибавить хоть листочек Во венец, уже столь тяжкий От побед в кровавых битвах Иль на славных поединках. А иной, кружась по свету, Ко Кирбиту в гости едет, Как в гостиницу обедать. Воружась иной от темя До пяты, и даже зубы Воружив булатом, сталью, Смело, борзо выступает, Объявляя всем надменно, Всем, про то кто ведать хочет Иль не хочет, написавши На своем щиту огромном Золотыми всё словами: "Не терплю ни с кем сравненья", А там выйдет на поверку, Что наш рыцарь пресловутый Позевать приехал только, И к несчастию случилось, Что его десница страшна Онемела, заболела, Паралич ее ударил, А то б он единым взглядом Повалил всех, опрокинул, Разогнал, развеял прахом. Что же прибыли? Игры все Стали б вовсе в пень.- Нет, лучше, Что болезнь, ему случившись, Всех оставила в порядке.