Эдуард Асадов - Судьбы и сердца

Сколько времени тянется день на земле?
Скажем, десять часов, ну двенадцать всего-то.
Но какая борьба и какая работа
Ради этого света кипит во мгле!

Где-то в речке, на дне, среди вечной ночи,
Где о крыльях пока и мечтать забудь!
Эфемера, личинка-чернорабочий,
Начинает свой трудный и долгий путь.

Грязь и холод… Ни радости, ни покоя,
Рак ли, рыба — проглотят, того и жди!
А питанье — почти что и никакое!
Только надобно выжить любой ценою,
Ради цели, которая впереди!

Как бы зло ни сложилась твоя судьба
И какие б ни ждали тебя напасти,

Не напрасны лишения и борьба,
Если все испытания — ради счастья!

И оно впереди, этот луч свободы!
А покуда лишь холод да гниль корней.
И такого упрямства почти три года,
Ровно тысяча черных и злых ночей!

Ровно тысяча! Каждая как ступень.
Ровно тысяча. Выдержать все сполна.
Словно в сказке, где «тысяча и одна…»
Только здесь они все за один лишь день!

И когда вдруг придет он на дно реки,
Мир вдруг вспыхнет, качнется и зазвенит.
К черту! Панцири порваны на куски!
И с поверхности речки, как дым легки,
Серебристые бабочки мчат в зенит!

Вот оно-это счастье! А ну, лови!
Золотое, крылатое, необъятное.
Счастье синего неба, цветов, любви
И горячего солнца в глазах, в крови
Семицветно-хмельное, невероятное!

— Но позвольте! — мне могут сейчас сказать. —
Кто ж серьезно такую теорию строит?
Это что же: бороться, терзаться, ждать
И за краткое счастье вдруг все отдать?
Разве стоит так жить?! — А по-моему, стоит!

Если к цели упрямо стремился ты,
И сумел, и достиг, одолев ненастья,
Встать в лучах на вершине своей мечты,
Задыхаясь от солнца и высоты,
От любви и почти сумасшедшего счастья.

Пусть потом унесут тебя ветры вдаль
В синем, искристом облаке звездной пыли,
За такое и жизни порой не жаль!
Что б там разные трусы ни говорили!

Беспощадный выстрел был и меткий.
Мать осела, зарычав негромко,
Боль, веревки, скрип телеги, клетка…
Все как страшный сон для медвежонка…

Город суетливый, непонятный,
Зоопарк — зеленая тюрьма,
Публика снует туда-обратно,
За оградой высятся дома…

Солнца блеск, смеющиеся губы,
Возгласы, катанье на лошадке,
Сбросить бы свою медвежью шубу
И бежать в тайгу во все лопатки!

Вспомнил мать и сладкий мед пчелы,
И заныло сердце медвежонка,
Носом, словно мокрая клеенка,
Он, сопя, обнюхивал углы.

Если в клетку из тайги попасть,
Как тесна и как противна клетка!
Медвежонок грыз стальную сетку
И до крови расцарапал пасть.

Боль, обида — все смешалось в сердце.
Он, рыча, корябал доски пола,
Бил с размаху лапой в стены, дверцу
Под нестройный гул толпы веселой.

Кто-то произнес: — Глядите в оба!
Надо стать подальше, полукругом.
Невелик еще, а сколько злобы!
Ишь, какая лютая зверюга!

Силищи да ярости в нем сколько,
Попадись-ка в лапы — разорвет! —
А «зверюге» надо было только
С плачем ткнуться матери в живот.

Человек — это царь природы.
С самых древних еще веков
Покорил он леса, и воды,
И мышей, и могучих львов.

Но, «ракетным» став и «машинным»,
Царь, с великим своим умом,
Оказался, увы, бессильным
Перед крохотным комаром.

Комары ж с бесшабашным риском,
Не задумавшись ни на миг,
С разудалым разбойным писком
Истязают своих владык!

Впрочем, есть и у этой «братии»
Две особенно злых поры:
На рассвете и на закате
Сквозь любые плащи и платья
Людоедствуют комары.

Люди вешают сеток стенки,
Люди жмутся спиной к кострам,
Люди бьют себя по коленкам
И по всем остальным местам.

Нет спасенья от тех налетов
И в ночные, увы, часы:
Воют хищные «самолеты»
И пикируют с разворота
На расчесанные носы.

Людям просто порой хоть вешаться,
И, впустую ведя борьбу,
Люди воют, скребутся, чешутся,
Проклиная свою судьбу.

А полки наглецов крылатых
Налетают за будь здоров
И на темени кандидатов,
И на лысины докторов.

Жрут без всяческих аргументов,
Без почтенья, увы, хоть плачь.
Даже члены-корреспонденты
Удирают порою с дач!