Илья Сельвинский - Улялаевщина

И по улице прыгала железная оспа,

Наспех рыща жертв.

Под самым окном, поперхнувшись пулей,

Развалился прохожий, и смок рукав.

Тата вскрикнула и в жмури уткнулась

И вдруг на талии заныла рука.

Тата подумала: он маленького роста,

Поэтому его ладонь пришлась на бедро.

Отчего же он вздрогнул? И в челюстях дробь.

"Разве вы боитесь?" - спросила просто.

Потупился. Налившись, передвинулись уши.

И вдруг она почувствовала, что совсем раздета.

Вырвалась за ширма. "Там на столике груши,

А я, я сейчас... Только гетры мои где-то?.."

Третий раскололся в губернаторском дворце,

Прорыв туннель в катаклизме судорог.

Но Тата не заметила, занятая пудрой,

В своем, теперь единственном, золотом жерсе.

Встретились в зеркале. Экая красавица.

Его все улыбало, но супясь через силу,

Оттого, что и она краснела и косила,

Понял, что и он ей нравится.

И она. Она тоже. Поняла. Эго самое,

То, о чем поется в романсе De morte"

И еще в народных песнях, напр. "Ты коса ль моя".

И ударил, лопнув, четвертый.

Гай вбежал, широко дыша,

С энергичной пастью, от бега запарясь.

Из техноложьей куртки волохатая душа

Распирала верблюжку, как парус.

"Тата. Ффу-ты. Ох. Ну вот.

Они еще думают, что я их пленник.

Накинь манто, бежим на завод.

Там переждем отступленье".

Но ведь голос у Гая был суховат,

Не такой, как у Звержа - в прокатистых дрожьях.

Но ведь волосы тоже - степная трава,

Не так, как у Звержа-ежик.

И когда в автомобиле Улялаев и Зверж

Ее укутывали от ресниц до пяток,

Над самым базаром, выструивая взверть,

Павлиний хвост расфуфырил пятый.

Бежецк.

Х- 1924.

ГЛАВА VIII

Несмотря на эпидемию и пестроту наций,

Юго-восточная группа

В составе 1-й, 6-й и 13-той

С успехом гремела Тулой и Крупном,

Пока, наконец, в ночь на август

В 20-м часу под "ура"

Пал прокопченный в газах Буранск,

Открывая ворота на Ханскую Ставку.

Теперь положение было уже следующим:

Тринадцатая армия занимала берег,

Шестая линию Дюдюнька - Регельсберг

До левого берега Ледыщи;

Первая конная помещена в резерве

В районе станции Рва,

Где, вешая попутно мародеров на дереве,

Заканчивала формирование.

Группировке же главных сил неприятеля

Можно было дивиться:

В лоб 13-той гвардейские рати,

Стрелковый корпус и Дикая Дивизия.

Против 6-той-конница фон-Бервица,

Офицерский Легион и туземная Армия,

И, наконец, против Конной Первой

Вся улялаевская ярмарка.

И вдруг бряцнул струнами прокат:

Телеграфная скоропись

В точках и тире отдала приказ

Из Конной выделить корпус.

Означенный корпус именовать ЧОН

Присвоением прав армии.

Все вагоны-цветные, товарные

Груженные тарой, также кирпичом,

Освободить под ответ Чека

Представить фамилии 2-х кандидатов

Посты командарм комиссар тчк

Командующий Ю-В Группы (дата).

Но, покуда седлали гнедых зверей,

Слух поспел об улялайской черни:

Открыли фронт и заехали в рейд

На территорию советских губерний.

Через 2 часа Конармия в бой,

Захватив еще не заживший плацдарм,

А корпус в тыл по дорогам старым,

Закрепив штаб за первой избой.

В этой избе командарм Лошадиных,

Грея над свечкой бутылку-"Боржом"

Гладил на лавке исподние штаны

И что-то щелкал столовым ножом.

"Комиссар армии товарищ Гай,

Который брился у иконы в черноту лика,

Подошел, намыливая на щеку снега,

С подтяжками, из-под рубахи пляшущими лихо.

"Что ты тут строгаешь?" Командарм не отвечал.

(Шутка ль дослужиться до этаких вершин!)

Гай наклонился да так, что свеча

Треснула о волосы, и увидел: вши.

"Ну тебя к дьяволу-зачем же ножом?"

"А чем же, хреном?" "Брось притворяться.

Совсем обнаглел, хам". - "А ты - цаца?

Тоже, подумаешь - больно нежон.

Да и в обчем говоря, ты заткни свой нюх,

Потому безо всякой точки живет".

И тень командарма во весь живот

Сытым торжеством напоминала свинью.

А утром, когда барабан пропел

И голос пробил: "Командовать рысь",

Лошадиных нагайку - и тень в репей

Прянула точно рысь.

В широких русских ноздрях азарт.

Да! Несомненно - он воин, он призван.

Рыщут злорадные в стрелках глаза

О враге в природе тончайший признак:

Если днем поднимаются болотные птицы

И нервно кружатся в одиночку и парами

Значит проложен шаг армий,

Рыщущих напиться.

И болотца в пушице, чмокая галоп,

Слепки с копыт отсосали на память: