Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в одном томе

Когда они вышли на станции в Рязани, женщина вдруг сказала:

— Я вспомнила. Это похоже на «Идиота».

— Да что вы! Бог с вами, — Лена улыбнулась, — совсем нет. И вообще — это ни на что не похоже!

— Ну, может быть, — согласилась учительница. — Во всяком случае, я желаю вам успеха!

— Спасибо. — Лена прошла привокзальную площадь и уехала на такси.

Правда, в попутчики напросились двое из компании, которая пела в поезде. Один с гитарой. Они сразу начали петь что-то про такси и шоферов, а потом стали приставать к Лене: куда она, откуда? И она ответила:

— Из Москвы, приехала к дочке.

Парни сразу успокоились и запели «Доченьки» Вертинского, а вскоре попросили остановиться, расплатились, попрощались и крикнули вслед:

— Привет дочке!

Машина остановилась на другом конце города, около одноэтажного аккуратного дома. С крыльца сбежала женщина, еще довольно молодая, — бабушка Кати и мать Лены.

Она обняла дочь и крикнула в дом:

— Котенок! Посмотри — кто приехал!

С крыльца скатилось что-то очень белобрысое и прыгнуло Лене на шею.

— Ты же ее задушишь! — Бабушка пыталась оторвать внучку от дочки, но глаза ее светились радостью, а девочка зацеловывала мать и смеялась.

— Ну хватит, пошли в дом!

В доме было чисто и бело, как в хороших русских избах.

Лена принялась распаковывать чемодан. На свет появилась кукла и коробка конфет.

— Это от меня, а это от папы. Он сказал, что очень тебя любит и скоро приедет.

Катя солидно приняла подарки и уволокла их куда-то в свой угол.

— Мама, остальное тебе! — сказала Лена.

— Это куда же столько всего! — всплеснула руками мать. — У нас есть все. Еще с прошлого раза осталось.

— Ничего, не пропадет, — успокоила Лена.

Из угла появилась Катя. Кукла была аккуратно спеленута и неслась с осторожностью, как ребенок.

— Мама, ты долго будешь? — спросила девочка.

— Нет, завтра уеду, но скоро приеду опять.

Катя шумно вздохнула. Но… только и всего. Она привыкла к таким коротким визитам матери и давно не устраивала из этого никаких историй.

— Ты мне почитаешь сегодня? — спросила она.

— Конечно! А днем мы пойдем в лес и, может быть, купаться, — пообещала Лена.

Другой бы ребенок запрыгал и закричал, а Катя просто сказала:

— Хорошо.

События этого и следующего дня размотались как кинолента.

Ходили по лесу — мать и дочь — и искали грибы и землянику.

— Мама! — кричала Катя. — Я нашла поганку.

— Что же ты радуешься, глупая! Это же — поганка, от слова «поганый», значит — плохой, вредный.

— Но она очень красивая, — девочка никак не хотела выбрасывать гриб, — ее неприятно есть, а смотреть приятно…

Потом они купались, уже к вечеру, и в лучах заходящего солнца мелькали два белобрысых пятна, очень похожих. На ночь Лена читала дочери сказки, и та не хотела засыпать, а все просила: «Дальше!» — но когда Иван-царевич победил Кощея и увез наконец свою невесту, она уже спала и счастливо улыбалась во сне.

Потом Лена разговаривала с матерью.

— Ты что-то очень неспокойна сегодня? — спросила мать. — Что-нибудь случилось?

— Так, мелкие неприятности с работой. Не утверждают перевод. — Она расчесывала волосы, готовясь ко сну.

— И все? — снова спросила мать.

Лена взглянула на нее и усмехнулась:

— От тебя, мама, ничего не утаишь. Конечно, не все. Завтра у Николая очень трудный день. Он не говорит, но, по-моему, это опасно. Ну и я, конечно, волнуюсь!

— Как у тебя с ним?

— Не знаю, мама, не знаю. Завтра я должна встретить его после работы. Я пока ничего не знаю. Он стал очень раздражительным, и с ним трудно разговаривать. Может быть, это из-за завтрашнего дня?

— И это все? — опять спросила мать.

Лена долгим взглядом посмотрела на нее и сказала:

— Нет. Но об этом как-нибудь потом. Давай спать! — Она легла, а мать выключила свет и вышла.

И следующий день прошел в играх и весело, и в четыре часа бабушка и внучка посадили Лену на поезд и махали ей руками с перрона, а она им — из окна…

В большом зале, в институте, где по стенам было много лесенок и мостков и весь зал опоясывал металлический барьер, как в заводском цеху, — царило деловое оживление.

В небольшой комнате, рядом, над Алексеем суетились люди в белых халатах. Он сидел в кресле, полураздетый, и ему ко всем местам прикрепляли различные датчики. Около двери в эту комнату стоял Николай, бледный от бессонницы, и прикуривал от своей сигареты. Его стали гнать, чтоб не дымил, и он загасил окурок и вошел в комнату.