Любовь Тильман - Последние всплески

Вернуться в прошлое нельзя,

Тоска ли гложет без предела…

Страна другая… и стезя…

И надо двигаться. Что делать?!

Словно шкурка у змеи,

Из подвижной чешуи,

В строчках выстроенных слов,

Фраза рвётся из оков,

Обрести произнесенье -

К новой жизни воскресенье,

Чтоб энергией живой

Напитать наш мир земной.

Что такое: «Прощать»?

Я, поверьте, не знаю.

Как рукой удержать

Птиц стремительных стаю,

Ураган, иль вулкан,

Дождь ли, ветер ли, снег…?!

Мир – огромный экран,

С сериалом для всех.

Где мы терпим, страдая,

От многих причин,

Как пылинка простая,

В тьме больших величин.

Но как все на Планете,

В пляске Жизни сгорая,

Примем мы всё на Свете,

Лишь родных не прощая…

На тропиночках слизких

На лёд не в обиде…

Что же мы в своих близких

Стихии не видим.

Ведь они как вулкан,

Из того же огнива,

Словно смерч, иль буран -

Часть огромного дива.

Тоску в Душе, как пыль хамсина Осади!

Пришли опять к нам зимние дожди!

Водою Благо Данной Напои

Всех жаждущих Твоей Святой Земли!

Чтоб солью море Мёртвое сверкало!

Кинерета вода не иссякала!

Всходили травы и леса росли!

И мы продолжить жизнь свою могли…

И не Карай за слабости людские.

Ты ведь Извечно Знал, что мы такие,

Всё уже было, Там, в Предназначеньях,

Как в семенах, в расписанных мгновеньях…

Как странно Книгу пишет нам судьба.

Я то слепа, а то насквозь всё вижу.

Люблю тебя ли?! – Ну конечно «да!»

Ох, как тебя порой я ненавижу!

Листвой кружат, летя, страницы дней.

Мы отпускаем их в Ничто отважно,

И кто был в чём слабей, а в чём сильней,

Становится, со временем, не важно.

Растут леса. И всходят города.

Абсурд прогресса – символ идеала.

Затем приходят ветер, сушь, вода…

И вновь всё повторяется сначала.

И инженер, водивший вертолёт,

Огонь кремнём, иль треньем создаёт.

И врач, с трудом осилив страшный шок,

Слепить стремится глиняный горшок.

И, обнаружив их трудов изъяны,

Потомки станут кости ворошить,

Искать звено до них от обезьяны,

И, как впервые, на Планете жить.

Всё повторится длинной чередой,

Иллюзии – прогресс взнесёт в гордыне…

В кентаврах волн, родимся мы с тобой,

Другие мы, такие же как ныне.

В любой надежде есть и недоверья.

И лишь одно мы знаем без сомненья,

Что вне значенья: ждёшь, или не ждёшь,

Но ты то обязательно придёшь.

Ты здесь всегда, со многими знакома,

Бывала многократно у них дома,

Конечно посещала ты и нас,

И плакать заставляла каждый раз.

И, говоря по правде, что таиться,

Ведь от тебя же невозможно скрыться,

И я прошу не очень много вроде:

Приди тайком, чтоб не узнать мне о приходе.

Закрываю глаза и как будто взлетаю в те дали,

В эти Странные Сны, что в кошмар прорываясь сквозь тьму,

Как глоток кислорода, мне силы чтоб выжить давали,

И смеяться, и плакать счастливо, сквозь боли тюрьму.

Рассказать невозможно. Читать – ничего не прочтётся.

Дух, Пронзающий Вечность, притаился в пробелах меж слов,

Только глупое сердце ещё над собой всё смеётся,

Да Душа всё стремится в Милый Домик У Края Лесов.

Там теперь нежный сплин звуки наших шагов не тревожат,

Рыбы в речке снуют меж янтарных осколков смолы,

Мир таинственный спит. Да и мне пора видимо тоже

В вечный сон погрузиться, растворяясь средь облачной мглы.

Растениям сезон диктует срок,

Хоть каждый отличается цветок.

И одуванчик в облачном сиянье,

Как будто бы нам делает признанье:

"Уже ноябрь, а я ещё держусь",

И шапка звёздная пока не облетела.

Дождём в ромашки опадает грусть…

А нам с тобой до них – какое дело?!

Для нас весна ли, осень, иль зима -

– Одна и та же буден кутерьма.

Жёлтые листья сквозят,

Как бесполезные слёзы,

В памяти болью горчат,

В сердце – сколком занозы.

Новые листья волной,

Радостью прежней не дарят.

Этот родник живой

Тоже в осень истает.

Мне не пишется с другими,

Сыплю строчками пустыми,

Всё бессмысленно и пресно,

Скучно и неинтересно.

Ничего в них не цепляет,

Не смешит, не забавляет.

Слов бессмысленных стена,

Как скорлупки без зерна.

Вот так и пишутся стихи,

В порывах строчками слетая,

Как будто птиц пугливых стая,