Владимир Шандриков - Блатной фольклор

И обидно до слезливости, Здесь хужей чем на поверхности. Вовсе нету справедливости, Как и равенства - без смертности. Слез уж нет - сухая пыль в глазу. Ночь скорей бы - да утешусь я, Втихаря с могилы выползу, На кресте своем повешуся. Пропади оно все пропадом! Я - покойник уже с опытом. Но за ухом шепчет гад-червяк: "И не жалко тебе стаж терять?.." 25. Все кругом В фокусе обобщений таких вот... появилась шифрованная такая песня, "Все кругом" называется. Все страшное и грубое, И липкое, и грязное, Жестокое, тупое, Неизменно-безобразное, Орущее и ржущее, Неверное, нечестное, Постыдное и скользкое, Утробное, телесное, Облапанное, низкое, Капризное, блудливое, Повсюду - примитивное, Угодливо-трусливое, Завязшее, болотное, Загнившее, застойное, Предательски-опасное, Тупое, недостойное, Угоднически-хамское, Гноящееся, черное, Убогое и серое, Но в серости - упорное, Слежавшееся хлюпкое, А твердое, лишь костное, Глупейшее, засохшее, Зевающее, злостное, Берущее и жрущее, Надменное, жестокое, Расчитанно-змеиное, Корявое и ложное, Но жалобиться надо ли, Что толку в нашем плаче, Когда мы твердо знаем Все быть должно иначе! 26. Утро вечера мудреннее Разрешите закурить? Извините... Только щас вот отпустил вытрезвитель. Пил с кентухой я вчера возле свалки, Подъезжает "Луноход" и - пожалте! "Please, sit down!, - говорят, - и не спорьте!" Своим видом, мол, пейзаж очень портим! Вот такие, брат, дела! Слышь, усатик! Где-то я тебя встречал раньше, кстати? По наколке вижу звать тебя Петей, Ну а я из алкашей - вечно третий. Может, нам и по пути? А, братуха? Точно знаю где щас есть бормотуха. Колотун и у тебя, вон - икаешь... Видно, тоже с бодуна и страдаешь. Че, говоришь, деньги шибко жгут тебе ляшку? Хорошо б тогда принять по стакашку! Вся душа моя горит, мать честная! Прям никак не отойду со вчера я. А меня тут дразнят все просто - Вася! Ну так что, опохмелишь? Признавайся... Слышь, Петро! А чтой-то ты, в самом деле, Разнаряженный такой средь недели? А, ты отпуск обмывал свой с кирюхой, Кстати, вот и магазин с россыпухой! Вобщем так, не жмись - бери, сколько сможешь, А я буду, так сказать, тебе должен! Щас слетаю до кустов, там на ветке Испокон висит стакан мой заветный. Пять минут всего прошло, ну от силы Трехлитровую припер! А осилим? Ешь сырок-то, раз купил! Петя, накось! Иль ранетку, вон, сорви - тоже закусь! А винцо-то - все ниче, в хмель бросает! Незаметненько, гляди, исчезает. Мне поменьше наливай, мне уж хватит! Банку новую допьем и по хатам. Мне домой еще ползти на разборки, Зойке где-нидь по пути взять махорки. Баба, крепкая моя, - сельских женщин Курит только мохрячок и не меньше! Ты однако ж заторчал... Слышь, Онуфрий! Хоть ширинку б застегнул, льешь на туфли! Э, да ты совсем хорош, между нами... Ну, чего улегся здесь под кустами? Зря связался я с тобой, не хватало, Чтоб милиция твой храп услыхала. Галстук шею тебе жмет, так негоже! Да и джинсы, я гляжу, тесны тоже! Все сыму-ка я с тебя, друг сердешный! Так-то! В майке и в трусах будет легче. А на голом-то - часы - смех и только! О таких котлах мечтал сын мой, Колька., Он пришел из ЛТП, как неряха, Подойдут ему штаны и рубаха. Утро надо, брат, встречать телом бодро, Не давило, чтоб бельем грудь и бедра. Извини, что вышло так неуклюже, Но тебе и кошелек щас не нужен! Ну, покеда! Похмелились и будет! Как подъедет Луноход - он разбудит... В положении твоем - не дряннее, Утро вечера всегда - мудреннее... 27. Воровская любовь Это такая полушуточная сценка, происшедшая на одной малине Я хотел с кентом уже дернуть на вокзал, Тут мне Шоха новые карты показал. Мы сначала резались в секу и в буру, А в очко пошло уже где-то по утру. На туза бубнового ставку сделал я, И с восходом солнышка выиграл тебя, Не смотри так, козочка, на меня со злом, Посчитай, обоим нам крупно повезло! Если б карту взял еще, был бы перебор, Нас бы рассудил тогда товарищ прокурор, Так что ты, красавица, губочки не дуй. Нравится - не нравится, а трохи поцелуй! Я ж тобой не брегаю, знаючи дела, Не с одним ты Шохою до меня была. Ты ж моя хорошая, фонари у глаз, Для того и туточки - развлекать чтоб нас. Мы ж не вяжем веничков, не на то сходняк, Что ж ты, стерва-падлочка, гонишь порожняк, Не смотри, родимая, тигрой на меня, Ты ж теперь, козырная, полностью моя! Скинь-ка красно платьице, туфельки сыми, И не надо плакаться - мы теперь свои. Я вообще-то стройненьких обожаю баб, С черной сигареткою на красненьких губах. Завтра, не забыть бы, если не запью Родинку красивую на щечке наколю, Подарю те светлого нижнего белья, Будешь как жена ты мне, фифочка моя! Заведем с тобою мы, вроде как, семью. Все такое-прочее будет по уму, Дернем, если хочешь ты, завтра ж в Бухару, Если седни вечером меня не заберут. Ты уж там, пожалуйста, к телкам не ревнуй! А покуда тута мы - малость поцелуй. Может, я не нравлюся? Не виляй хвостом! Для начала - стерпится, а слюбится потом. Заживем, бубновочка, как и все живут, Если седни вечером меня не заберут. Че ты ржешь, как сивая, на слова мои? Че ты понимаешь там в воровской любви. Ну-ка! Налей еще, голова как чан! Тут за все заплочено и живо на топчан! Тут за все заплочено - живо на топчан! 28. Мне тридцать три Песня называется "Мне тридцать три". Почему называется? Потому что я не могу уже в этом году сказать, что мне - тридцать три, потому что мне в этом году уже будет тридцать пять... Мне - тридцать три уже, Я в крупном тираже, А сам себе даю намного меньше. Девчонка говорит: "Какой же ты старик, Ты лишь созрел для самых юных женщин!" Мне только тридцать три, На возраст не смотри! И ты со мною запросто осталась, Но что не говори И как там не мудри Все чаще на лице моем усталость. Мне тридцать три... Привет! Здесь остановки нет, И, как пластинка, в эти обороты Кручусь до хрипоты, Мой автостоп был ты, Но ты ушла, включив бесповоротно. Мне тридцать три теперь. На счетчике потерь, Уж не хватает цифр и от обиды Во сне я говорю, Зубами скрежещу, Чтоб наяву себя потом не выдать. Мне тридцать три с куста, Я в возрасте Христа, Ему куда ни шло - висел за дело Так легче раза в три, А я распят внутри И в шрамах у меня душа и тело. Мне тридцать три, ну что ж... Седею ни за грош, Душа пуста - входите, ради Бога! Вы обживетесь тут За несколько минут, Вот только обувь скиньте у порога! Мне тридцать три - ура! На пенсию пора, А встретимся - спина моя дымится. Признаться - подустал, Не тот уже запал, Но порох есть еще в пороховницах! 29. Песня без названия Водка выпита вся и до дна, Для тоски, вроде, нету причин. Ты со мной, но ведь ты - одна, Я с тобой, но и я - один. Наши речи давно недлинны, Наши губы, как лед, холодны, Грусть осенняя в наших делах, Души нам заменяют тела. Мы воруем себя у ночей, Вот опять загрустила свеча, Будто чувствует - я ничей, Будто знает что ты - ничья. Я сейчас докурю, как всегда, И со вздохом задую свечу. И, целуя, скажу, про себя: "Понимаешь, я так не хочу..." Если речи уже недлинны, И невмочь откровенная ночь, Если губы, как лед, холодны Тут ни водкой, ни чем не помочь! А ты подносишь мне водки стакан, А она на губах так горчит... И внутри - мне про самообман Истерически кто-то кричит. И я чувствую, день ото дня, Что однажды и сам закричу: "Ты прости! Не грусти! Отпусти Ты меня! Понимаешь, я так не хочу!" Если речи уже недлинны, И невмочь откровенная ночь, Если губы, как лед, холодны Тут ни водкой, ни чем не помочь! 30. Моя память Сквозняки на душе, холода. Речкой вымерзла наша любовь, Но под толщей холодного синего льда Жизнь пульсирует все же и вновь, Расстояния все сократив, И в былое всего унося, Память сердца занозой засела в груди, Не дает мне покоя и сна. Что ей хрупкие талые льды И условностей пестрая нить, Вдь она все изгибы, изломы судьбы Отпечатками сердца хранит. А по ним так легко опознать И представить на память суду. Где же алиби взять и что можно сказать В оправданье себе самому? Можно в горы и к морю махнуть, От врагов и долгов убежать, Только память свою мне нельзя обмануть, Ей, как солнцу, нельзя возражать. Очень трудно бывает, когда Сам не знаешь - куда б себя деть. Вот опять на душе сквозняки, холода, Лучше в прошлое мне не смотреть. Но от тени своей не уйти Никуда, низачто, никогда! Где б я ни был, со мной неразлучна в пути Память сердца, как хлеб и вода. Не виню, не браню никого, Что по тонкому, хрупкому льду, Словно зек по тайге, от себя самого Убегаю все глубже в тайгу. Остается в надежде весна, Как реформа душевной зимы. А пока на душе только вьюга одна, Холода на душе, сквозняки. 31. Песня про русского Ивана Вот так всегда у русского Ивана: Наутро пусть не будет ни гроша, Но если он дорвался до стакана Поет и стонет русская душа! А после боль в висках и в пояснице, И странный сон про шляпки от гвоздей... И в самый раз бы щас опохмелиться, Но как назло ни денег, ни друзей., Обидно, что ж, довольствуюся квасом И, силясь вспомнить кто меня побил, Спросил жену неимоверным басом: "Во сколь пришел и сколько я пропил? Откуда эти странные ботинки И клок волос от девичей косы? Где козырек от новой восьмиклинки И, что ль, в ломбард заложил я трусы?" В мольбах жены ни юмора, ни смеха... И, слава Богу - Он их не слыхал, А то б давно трамвай по мне проехал Или башку расплющил самосвал. "Ты, - говорит, - скотина, на соседей Ружье искал, зубами им скрипел, Потом при всех на детском лисапеде Катался голый, "Марсельезу" пел." Да как же так сумел я умудриться? Жена, прости! Поверить не могу! Но что ли впрямь на улице - плюс тридцать? А я домой приперся весь в снегу... Ну и дела... Шатаются три зуба, Видать, боксеру душу излагал. Теперь, гуляй себе в часы досуга За ухом нос и светится фингал. Вот так всегда! Никак не удается Установить пропорцию и - ша! И потому сперва душа смеется (Ох, хохочет!), А после стонет русская душа! Я не Ермак, но мыслию объятый, Сижу на тихом бреге Иртыша. Зачем душа мне эта - непонятно, Коль за душою нету ни шиша. Зачем душа мне эта - непонятно, Коль за душою нету ни гроша. 32. Современная любовь Сейчас прогресс коснулся всего и, мне даже кажется, в том числе чувств человеческих... Мы только познакомились, А ты - в декрет Пошла и мы пссорилились: "Привет!", - "Привет!" Я обожаю скорости, Прогресс люблю, Но эта мне история Завал всему. Купил я два билетика И эскимо, Быть может, ты с брикетика Поймала что? Я понимаю многое... Декрет - ура! Но думаю, ей-Богу, я, Что все мура! Я верю в телепатию И в анекдот, Ну как же через платье Проник микроб? Был демобилизован я, Пылал в страстях, И деморализован был Тобой в кустах. Не сразу сдался лично я, Ты все учла И методы столичные Старинным препочла. Я, правда, израсходовал Рублей полста, Но все же оприходовал Через уста. Сейчас я понял многое Усе могу! Какая ж демагогия Ты в роддому! Читал я: гдей-то водится, В одном краю Зачатье в рот приходится, А родит сквозь ноздрю! Усе теперь! Все глухо! Меня ничем не удивишь! Коль сына лопоухого Из уха мне родишь! Роди скорее, Настенька, И весь тут хрен! Я имя головастику Дам - Феномен! Ура! Цивилизация Мильен чудес! Умов пертрубация И чувств прогресс! 33. Вроде я - не манси... Вроде я - не манси, Есть глаза и мозги, Но вдали и вблизи Я не вижу ни зги. Я бываю в гостях, Но в табачном дыму Часто вижу в глазах У людей немоту. Да и это не та Суета-маета, Но всегда неспроста Слепота, немота. Люди что-то кричат, И в кредит, напрокат Все ответа хотят, Только я не Сократ! Я и сам все в бегах И с судьбой не в ладах, Весь в долгах - как в шелках, Что карась в неводах. Изменила жена, Между нами межа. И живу, дребезжа, Как стекло витража. Я и сам все в бегах Без друзей, при друзьях, Только спутник в бегах Мой же собственный страх. Потому что, когда Мы бежим в никуда От себя, как вода, Не сбежать никогда! Знать бы если о том За какие гроши Где нас пустит и кто Для постоя души, А под праздник втройне Мысли вовсе грустны И почти как в тюрьме Снятся мрачные сны. Не герой, не палач, Не пустой как калач, Но, хоть смейся, хоть плачь Я в кольце неудач. Вот вчера поддаввал, Обмывали сервант, А сервант <����нрзб> За бутылку сержант. Пусть дурак он и плут, Но удачи все там, Где и пряник, и кнут, Власть, деньга и наган. Знаю я лишь одно: От портних и до клизм Все в рассрочку дано Телевизор и жизнь! Горсть последних монет Швырну в морду друзьям. Денег нет и привет, Все они - по кустам. Мне осталось к утру Зарядить пистолет, Но в аду и в раю Справедливости нет. Если это все так, Значит, где-то есть цель. Только все неспроста, Где же выхода щель? Да и эта не даст Суета-маета, Караул, слепота, А вокруг - немота. От часов до трусов Все отдал бы тому, Кто ответить мне смог: Отчего? Почему Не труслив как стукач, Не жесток как палач, Не пустой как калач, Но в кольце неудач? Почему я в кольце неудач? 34. Баба Дуся "Сей вопрос, между прочим, Был поставлен ребром: На заводе покончить С вездесущем вором. Вот, ведь, люди есть люди, И Господь им судья! Где сполна - там убудет, А иначе нельзя! По болту да по гайке, А кто видит - молчит, Пусть, сгодится в хозяйстве Все, что плохо лежит. Мы брали их на поруки И содили в тюрьму... Вот, беспокойные руки! Не постигнуть уму! Ведь ворует начальство И воруют в верхах, А тут надо ж попасться На каких-то болтах. Сколько рук миллионов, Сколько светлых умов, Три процента шпионов, Девяносто - воров. Обещали уважить, Изготовить прибор. Он, уж точно, покажет: Кто - начальник, кто - вор." Баба Дуся - вахтерша Заводской проходной, Лоб и губы наморщив, Рассуждала с собой. 35. Они и мы Это песня про лебедей. Я написал ее в семьдесят четвертом году, а маленечко у меня ее украли... Всесоюзное радио и телевидение. Они выдали песню, сделали правильные слова, в семьдесят пятом году. У меня она называется "Они и мы". Сила тайная есть у истоков любви, Словно чудо, она, неземное! Кто-то лебедя влет из берданки подбил, А их жило за озером двое. Тот, второй, ошалев в синеве голубой, Падал комом, взлетая выше и выше, Задевая крылом, звал ее за собой, Но она отвечала все тише. "Он так долго кружил, он так дико кричал: Почему же она не взлетает?!" Он нестрелянный был и такого не знал, Как под сердцем свинец остывает. Чуя все же беду птичьим сердцем своим, Так плакал он не по-птичьи - надрывно, Стало небо вокруг нестерпимо пустым И ненужными сделались крылья. И, набрав высоту, он решил их сложить, Он в смертельный пустил себя штопор. Рядом с нею упал, понимая, что жить Это было бы слишком жестоко. Сила тайная есть! Он двенадцать кругов Совершил над зловещею сушей, И суровою дратвой в двенадцать рядов Тем полетом прошил мою душу. Сила тайная есть и у нас, у людей, Только таинства в жизни так мало! Мы стовольтны в любви, а у птиц-лебедей Киловатты душевных накалов. И еще одного не возьму как-то в толк: Отчего? Почему? - Но извечно Человек человеку бывает как волк, А зверье меж собой человечны... 36. Я сегодня мимо церкви проходил... Я сегодня мимо церкви проходил И трем нищим на гашетку угодил, Но в карманах у моего, у плаща Не нашлося даже медного гроша. "Извините, я утюг домой купил, За квартиру, свет и воду заплатил, А еще пришлось долги людям раздать, Так что вам, ребята, нечего подать." Мне вообще-то стало стыдно среди них, Две руки у них лишь было на троих. У меня, у одного их - целых две! А я тоже в постоянной нищете. "Ну так что же, парень, ты тогда стоишь, Если нищий, как и мы, - ты говоришь?" И, смеясь, сказали: "Слышишь, не сердись! Раз такое дело - рядышком садись!" Я, ей-Богу, ради хохмы рядом сел, Глаз зажмурил, взял блондинку на прицел, Руку вытянул, поджал одну ногу... Подадут, тады и я вам подаду! "Люди добрые и всякие, кто - как, Мне подайте на автобус хоть пятак! Иже еси о вас помянет в небеси, Что вам стоит! Я ж прошу не на такси! Так не жальтесь! Медяку я буду рад, Все одно, пропьете больше во сто крат! Так бросайте же скорее, по грошу Я ж на кров, в конце концов, у вас прошу! А вы, гражданочки и граждане вообще, Не смотрите, что я в новеньком плаще, Алименты я плачу на обех жен. Чем кормиться я, товарищи, должен? Мне ж охота тоже выпить и поесть, Что ли в петлю натощак я должен лезть? Я ж коньки отбросить запросто могу! Так не дайте же погибнуть на снегу!" Кацышевский чуть поодаль проканал, Потому что мне никто не подавал, И смеялись трое нищих, аж до слез: "А напрасно ведь шутил!" А я - всерьез... 37. Разговор у редактора Снова был в редакции и снова Получил назад свои стихи: " Очень свежи. Пишите толково..." А в печать не взяли ни строки. "Вы - талант, Вы - настоящий гений! А, вернее, сможете им стать, Если темы для стихотворений Будете изящней подбирать. Ну зачем, скажите мне, зачем Вы все норовите про худое? Разве нет у нас других тем, Принесите что-нибудь другое." Я стоял, как лошадь у корыта, Понукаем плетью пышных слов, Форточка была полуоткрыта Он на жизнь смотрел через нее. Где-то там невидимы ходили Сотни, неопознанных как я, Также разбивали лбы другие, Вдавливая зубы в удила. А потом на ты и полушепотом Убеждал редактор заговорщицки, Ввинчиваясь в мозг мой штопором: Никчему, мол, эти разговорчики! А потом с улыбочкой, потупясь, Говорил, пушинку с плеч сдувая: "Ну, давай, пиши, только получше! Знаешь сам - политика какая..." Я запомнил типа эту тупость, Бдея кабинетчика слова: "Ты смотри на подлость и преступность Как на нетипичночть бытия." Должен я идти иной походкой Мимо сплетен, горя и реклам, Ничего, что слева пахнет водкой! Ничего, что справа в морду дам! Что стоят мальчишки, выпивая, Так, что аж захватывает дых, И потом дерутся, избивая Незнакомых <����зна>комых и родных. "Что ж такого - если кто-то плачет, Если кто-то бритву обнажил... Это ничего собой не значит, Се ля ви!" - мне тип тот говорил. Я иду небрежною походкой Мимо дряни, вони и обид. Ничего, что от подружки пахнет водкой! Ничего, что совесть говорит... 38. Атавизм Мне часто говорят: "Почему ты так много пишешь на тему алкоголя?". Но я же не виноват, что люди так много пьют. Вот еще у меня одна песня: "Атавизм" называется, что в переводе, вернее по-латыни, означает "возврат к предкам". Это тысячелетье назад Животом усвоялася грамота, Люди пили бурду, суррогат, А на закусь ловили мамонта. И потом, озверевши, зазря Драли скальпы у собственных жен. И дикарь пожирал дикаря, Если тот ему был не нужон. Там прикрытие ягодиц дам Украшеньем считалося века, А теперь тот же стыд, тот же срам Показателем стал человека. Первобытный и гадкий народ Ел без меры и пил до "без памяти" И на тысячелетье вперед Истребил на планете мамонтов. В наш двадцатый стремительный век Несмешны первобытные трюки, Так же жаден и груб человек, Те ж в крови волосатые руки. Та ж в глазах озверелая жуть, Та же боль и тоска, все равно, И все так же друг друга жрут, Хоть и пьют уж другое вино. Не страшны нам огонь и вода, Вечен сифилис, раки и вкусы, Но, как прежде, опасней всегда От зеленого змия укусы. Сколько тюрем, несчастий и бед Украшают зеленого змия. Смотрешь - был завчера - человек, А сегодня похож стал на Вия. И сегодня, как в Каменный век, Часто мы распеваем без звука, И звереет потом человек... Атавизм это - страшная штука! Лишь собака теперь и не пьет, Да и то, ибо днем она спит, А в полночь и собака непрочь, Только вот Гастроном еще закрыт. Я боюсь, сотня лет не пройдет И потомками будем мы прокляты, Что за тысячу лет наперед Всю планету усеяли пробками. 39. Соленые рубашки ...Я посвящаю ее всем советским разведчикам, которые сегодня работают за рубежом. Мы, как зренье и уши России, И, рискуя, за тысячи верст Выполняем приказы простые, Чтоб спокойней России жилось. До предела натянуты нервы... Вот сейчас постучат, вот сейчас! Что случилось с тобой, Сорок Первый? Почему ты не вышел на связь? Значит, в чем-то просчет, не иначе Их разведка не хуже чем мы, Неспроста замолчал передатчик, Не закончив последней строки. Подгорел усилитель, наверно, Это было бы счастьем для нас, Но скорей смолк ты сам, Сорок Первый... Почему ты не вышел на связь? Я не должен спешить, я обязан Цепь эмоции спрятать внутри, А из сердца мольба, как приказы, Время душу на них отвести. Вороненый кусочек металла, Сколько раз я тянулся к нему! Неужели минута настала Восемь раз разорвать тишину? Ко всему я привык, только все же Одного не могу я понять: Почему я обязан, Сережа, Честь при встрече врагам отдавать? Вот иду деловит и прекрасен, И спокоен, как стог на снегу. Ощущая всем телом, из страха, Шаг последний на каждом шагу. Ничего, что рубашка от пота Солонеет... Святой это страх. Что поделаешь, в нашей работе Быть нельзя без соленых рубах. Сорок Первый! Майор Иванищев! Ты же старый разведчик, подлец! Почему ты сегодня не вышел? Неужели накрыли? Конец?! Только вдруг передернуло нервы, Слабый писк, позывные, сигнал! Так и есть, это он - Сорок Первый, Я по почерку сразу узнал. Экономные цифры, как песня, Из наушников в душу винтом: "Извини, усилитель заплесневел... Я исправил. Как слышишь? Прием." 40. Песня про клопов Шуточная песня про клопов. Меня заколебали клопы. Там тоже требуется мужество... Говорят, что клоп - кровопийца, жлоб Триста лет живет волей царскою. Инквизитор пьет, не иссохнуть чтоб Кровь расейскую, пролетарскую. Вот искусанный, исцарапанный, Малокровный весь на тахте лежу. Простыня ль моя, простынь в крапинку, Ты прости меня! Я тебя сожгу! Натерпелся я, больше спасу нет! На дрова, как пить, изрублю диван! Общежитьем стал для клопов буфет И, уж страх сказать мне про чемодан! Во, зверье, дают! По стене снуют, Как десантники, сверху падают. Не иначе как ГТО сдают! Не угонишься за ними, падлами! А на днях, гляжу - прут из всех углов, Кровопийцы мои, - все шеренгою На заклятых врагов - заграничных клопов, Кровососов тех, что за стенкою! Разнимали их и давили мы, Да кого ловить? - Это ж, Боже мой! Мои справные победили и В плен их тысячи привели домой! Дело ясное, что дело - гиблое Потому как все - дело в темную, Мой кулак распух, пальцы выбил я Об стену в крови обагренную. Что ни делал я... Вот вчерась как раз Самосвал нанял - хлорофос завез И открыл баллон - напустил им газ Да кого ловить? Кот и сдох - и все! Остаеться, что ж - помереть за грош? На подножный корм им себя отдать... Жри, ядрена вошь! Но с меня - хорош! Что ль динамит достать да избу взорвать? Остаеться что ж... 41. Тишина Говорят - отгремела война И развеялся пепел пожарищ, Но тревожно звенит тишина... Ты прислушайся. Слышишь, товарищ? Тишиной перепуган весь мир. Тишина как бикфордовый шнур. В тишине полыхает Заир И в огне, может быть, Камерун! Кто сказал: "Надо жить беззаботно"? Кто сказал, что "опасности нет"? Кто сказал, что "солдат - безработный"? Кто сказал, что "войны больше нет"? Отдается нам эхо войны Незажившими старыми ранами. Перетянуты звонче струны Отношения между странами. На Востоке затлела земля И опасен нам ветер оттуда, Но с визитами вовсе незря Разъезжают Премьеры повсюду. Кто сказал: "Надо жить беззаботно"? Кто сказал, что "опасности нет"? Кто сказал, что "солдат - безработный"? Кто сказал, что "не хватит ракет"? У сибирских берез тишина, Но горят азиатские пальмы, А земля под ногами - одна! И дымится она от напалма... У тебя, у него, у меня Есть свой дом и невеста, и мама, Но под нами горит земля, Так, давайте, потушим пламя! У планеты у всей на виду Мирно строимся и утверждаем Что нигде, никогда, никому Мы оружием не угрожаем. Ну а если же враг нападет, Ничего из расчетов не выйдет. Кто с мечом на Россию пойдет, От того же меча и погибнет! Кто сказал: "Надо жить беззаботно"? Кто сказал, что "опасности нет"? Кто сказал, что "солдат - безработный"? Кто сказал, что "не хватит ракет"? 42. Эх, мальчики, мальчишечки... ...Посвящается моему другу Анатолию Куклину Эх, мальчики, мальчишечки, Студенческий народ! Уткнувшись в свои книжечки, Встречают Новый Год. Им тоже бы на мамины Сейчас да на блинки Но, к сожаленью, к маме им Дороги далеки. А мимо прелесть-елочки Прохожие несут И мимо их девчоночки, Как елочки, идут. Чулочки паутиночкой, Стройны, модны, нежны. Но Ноны, Моны, Ниночки Им нынче не нужны. Им карнавал-процессия И танцы никчему. У них сегодня сессия, Они сидят в дыму. А рядом праздник хлещется, А рядом водка плещется И рядом кто-то хвастает Кому-то модным галстуком. Но, мальчики-мальчишечки, Не вешайте носы! Ведь вы сыны не мамины, Вы - сукины сыны! Вас это не касается, Пусть это вас не трогает, Кто модою сломается, Тот славы не потрогает. У вас же у вихрастых, Задиристых и тощих Все впереди - и праздники, И серпантин, и тещи. Пусть нынче вы не праздничны, Но время подойдет И в вашей жизни, мальчики, Наступит Новый Год! 43. Мясокомбинат. Шуточная песенка про бокс. Я назвал ее "Мясокомбинат". Возле Мясокомбината Наши встретились ребята, Я за ними. Шли боксеры, Не спеша, как на убой. Проходило состязанье За какое-то там званье, Вобщем, метили в призеры Все цеха промеж собой. Зал напротив расположен. Слышны крики: "Бей по роже! Бей под дыхал да и точка! В переносицу ль ему!" Я тогда подумал все же: "Мозговать боксеру тоже Не мешает, между прочим, И, особенно в бою!" Вот сошлись два тяжа в паре, Полоскаловка в разгаре. Злее зубров, жаждут драться, А не думают ни зги. Если Санька, забияка, Не поймет, что бокс - не драка, Очень даже может статься Завтра вышибут мозги! А кому тогда он нужен? Вот - опять лежит контужен, Вставил капу и в атаку, А куда? Ах, если б знал! Он немножко был сконфужен И совсем обезаружен Ибо кинулся он в драку С кулаками прямо в зал! Ясно дело! Приструнили И культурно объяснили Так и так: "А к нам не суйся! Ждет парторг тебя - судья!" Ну а он: "Вы извините! Мне попроще расскажите, Где вообще-то нахожуся И почто без брюков я?" Тренер сходу понял Сашку, Полотенцем дал отмашку. Бой закончился. Конечно, Тут сильнейший победил. Как-никак во время боя Чаще дрался все же стоя И к тому же покурить не уходил! Он боксировал - что надо! И незря ему награды. Рукоплещет зритель. Возле Победителя салют. Аплодировали долго, Потому что тренер Волгин Ну никак не мог апосле Из перчатки вынуть зуб. Ох, как вспомню этот раунд! Все визжат: "Давай нокаут!" Раствороженные рожи, Аж забрызгали судью. С грустью думаю я: "Все же Голова боксеру тоже Не мешает, между прочим, И, особенно, в бою!" А чемпионом стал объявленный, По колено окровавленный. А что вовсе окровавленный Прямо с ринга был отправленный До больнички до диспансии За бесчуйствие дистанции... Все. 44. К девчушке три пьяные лба приставали... Это на моих глазах парня убили... К девчушке три пьяные лба приставали. Все делали вид - будто не замечали. Прикидывал каждый: "Пойду на рожон, А вдруг между делом порежут ножом?!" И трое, увидев, что струсили люди, Наглее хватали девчушку за груди, В лицо перегаром хрипели: "Куда ты!" "Все будет "О кей", - ухмылялся кудлатый. "В обиде не будешь. Пятак на кармане. Поедем, Дуреха, гульнем в ресторане!" И вдруг из толпы вышел этот прохожий, Совсем на героя пацан непохожий. Назвал их по имени: "Хулиганье! Отстаньте! Не троньте, ханыги, ее!" Врасплох, как испуг, он всегда непривычен Их щупальца враз отпустили добычу. Она убежала, а трое ожили И парня смертельным кольцом окружили. "Ты что ж, самый смелый?, - хихикал блондин, Пойдем побазарим один на один!" А парень был зелен и слаб, и смешон, Но парень не струсил и с ними пошел. Он думал за правду поцапаться с ним, Он думал и вправду - один на один! Но в волчьих законах он был неподкован. И насмерть бандитами был измордован. В холодных носилках холодное тело. Глядела на тело толпа обалдело. Шептали мужчины, что рядышком были: "Какая жестокость. Парнишку убили..." Примчались эксперты за вечной уликой, Толпой расходилась она многоликой. Как совесть кричащая чья-то в бреду Парнишкина кровь на холодном снегу... 45. На смерть друга Эта песня посвящается Виталию Ильичеву, трагически погибшему в автомобильной катастрофе. Старуха-смерть сработала без брака. Был друг и нету. Вот он - холм земли... Мне комом в горле заступа лопата И ухо режет чье-то "Се ля ви". Твердят попы: "Прекрасен мир загробный!", А сами, чокаясь, стаканами грешат. "Давайте будем живы и здоровы!" Во все века зачем-то говорят. А осень гложет деревья И ладно, когда уже осень, Но в городе и в деревне Косит, старуха, косит. И травы летят, как брызги, Жаль не дозрели колосья. Как листья, и наши жизни В небытие уносит. Не верю я, что там в загробном мире От всех напастей будем спасены, Хоть каждый при отдельнейшей квартире Под толстым слоем глины и земли. Старуха-смерть работает без брака Уносит только раз и навсегда Туда, откуда нет уже возврата. Когда-нибудь мы все уйдем туда. Пусть осень уносит листья, Весной они снова родятся. Но люди невозвратимы, Их жизни не повторятся. Ужасно жестоко, зримо Гнездится в душе молчанье, Но истина неколебима: Конец - это чье-то начало. Возможно, мир загробный и прекрасен, Но почему, когда уже в бреду Нам человек кричит: "Я не согласен! Я не хочу! Я не хочу! Я не уйду!"? Пусть Бог простит меня и не осудит, Я не был там, но чувствую нутром: Во все века так было, есть и будет На этом свете лучше чем на том! 46. Здравствуй, Мань! С приветом Вася... Здравствуй, Мань! С приветом Вася! Ты там шибко не ругайся, Что я снова, грешным делом, из отседова пишу! Вот подстригли и помыли, Укололи, похмелили. Поделиться, между прочим, настроением спешу. Третий месяц, как уж здесь я, А уже прибавил в весе Сорок восемь, хоть в ботинках, мне снимать их было лень. Раньше, помнишь, как бывало? Аж с весов меня сдувало! Ел ведь, Маша, че попало да и то не каждый день! Кстати, я на днях случаем Санитарку облил чаем, Но попался я с чефиром - в изоляторе лежу. Когда выпустят - не знаю. Впрочем, че я забегаю, Я сперва тебе подробно, по порядку расскажу. Встретил Саньку, что без глаза, Он,как я, слегка под газом, То да се, разговорились, мы же школьные друзья. Ну и в "Круглый" забежали, Там портвейн как раз давали Этикетка вся в медалях - отказаться нам нельзя! Под мостом культурно пили. Вдруг - свисток! Нас окружили, Повязали, погрузили в "Луноход", ядрена мать! Привезли нас в вытрезвитель, Там уже битком набито, Ну а кто бузил не в меру, Те стреноженные спят. Представляешь, невезуха! Ну зачем нам отрезвуха? Я старлею двинул в ухо, думал с Санькой убежим... Да куда там... Как насели! Только косточки хрустели! Оглянуться не успели - на клееночках лежим! А чтоб лучше засыпали, Из кроваток не упали Нас вожжами привязали, занемела аж рука. Утром эти падлы-суки Отдают пиджак и брюки, А в карманах, Маня, тю-тю - нет уже четвертака! Мент кричит: "Пошевелитесь! Одевайтесь. Распишитесь." Из коробки мелочь высыпал - все точно, без булды! И сверлит ментовским взглядом: "Мне, - мол, - вашего не надо!" Сам, как боров, щеки сзади даже издали видны! Мне мелькает, Санька, мысль: Мол, не ссы! Опохмелимся! Тут заходит сам начальник, чтоб уловы подсчитать. Всех повыгнал, вставил клизмы, А меня за героизм Вот отправил на Кирпичный в спецприемник отдыхать. Здеся в нашем отделеньи Все почти без измененья. Пей и кушай все бесплатно, и антабус - высший сорт! Чистота вокруг сверкает, Громко радио играет, Пальмы-моря не хватает, ну а так - сплошной курорт! Да, тебе привет от Вали! Помнишь, пили с ней в подвале? Я ее в больничке встретил - на РВ сдавали мы. У нее нашли чего-то, У врача открылась рвота, Может, много в жизни видел - без сознанья увезли! Ой, да че про эту шлюху... Про меня, Марусь, послушай: Утвердеться тоже надо, на талоны не прожить! Витамины ем от пуза Рядом поле кукурузы. Говорят, что помогает тем, кто водку бросил пить! Ну а ты то, как там, Маня? Ты смотри, не изменяй мне! Щас весна, вокруг соблазны, мужикам того и дай! На базаре ль, в магазине Будут клеяться грузины Говори - что ты замужня и подальше посылай! Как там Петька, наш негодник, Третий раз уж второгодник? Мы с тобою маху дали, что не сдали в институт. Он бы не был шарлатаном И не лазил по карманам. Ох, достукатся, оболтус! - в педприемник заметут. Ой, забыл я похвалиться: Можешь, Маша, мной гордиться Перестали черти сниться, а то было, нету сил... Правда, снился тут недавно Их начальник самый главный И хвалил что пить я бросил, и в театр приглашал. Я хотя не ихней плоти, Чистокровный русский плотник, Хоть в театре разу не был - все же я же не дурак! Знай, мол, нашенску натуру! На спектакль про Политуру С ним пошел я, только пива мы с ним выпили в антракт. Он в буфете разбашлялся. Я, Марусь, не растерялся, Будь что будет! Мы по триста засадили на скандал. Черта я избил, ханыгу, Не сбивал чтоб спонталыку Работягу, по натуре, если пить он завязал. Тут проснулся я, Маруся, Весь от ярости трясуся, Что же вижу? Мать честная! Наяву, средь бела дня <����нрзб> нам повсюду, Мы ж побили всю посуду, И евонный хвост облезлый за голяшкой у меня. А вчера проснулся рано Мокрый весь от тетурама, Мне опять: "А-ну, Ванюша, раскрывай пошире рот!" Спецтаблетки, между нами, Заставляют пить горстями, По антабусу огромный щас в стране перерасход! За всю жизнь на леченья Я, без преувеличенья, Не принял я столь таблеток и уколов, е-мое! Лучше б в Африку иль в Гоби Отправляли те снадобья, А для нас они, ей-Богу, как для зайца эскимо! Вон опять базлает няня: "Кто не выпил тетурама?" Толку что! Мы эту пакость под язык и в унитаз! Завсегда обманем Зину, Только вот от сульфазину Зад болит невыносимо, искры сыплются из глаз! Ну а так - жить можно, Маня! Койка все же с простынями, Баня теплая и светлый туалет, паркет, трюмо... Вот помылся я под душем, Мне б сейчас чего покушать... Но талоны я в картишки засадил на день вперед. Жрать охота, ажно пучит! Телик нам на этот случай Там продуктов изобилье, что душа хотит - бери! Мы ж в ответ - за всю заботу Дружно ходим на работу. Государство не впромоте, Маша, что ни говори! Разгружаем мы вагоны Или грузим ли поддоны Без романтики работка, не люблю, ядрена мать! Но бугор наш - честных правил, Понял и к печи приставил Вагонетки, как конфетки, взад-вперед меня катать. Кирпичи пекчи не лучше, Это, Маш, не хреном груши! Но, родная, успокойся и не хмурь своих бровей! Собери и сдай бутылки, Сало мне пришли в посылке. Не помру! Не беспокойся - я же нашенских кровей! Вон, в войну, как не противно, Ели гвозди и крапиву, А не брал нас даже ящур, мы плевали на гастрит! Здесь лечусь амбулаторно, <����нрзб> из уборной. Мой желудок несравненный что-то очень барахлит! В животе вот так и крутит! Чифирок сейчас замутим. Только чаем и спасаюсь. От поноса средство - во! Запиши рецептик, Маня! Полплиты на два стакана. Без чифира алкоголик как боксер без синяков! Ну покедова, Маруся! Скоро выпишусь, вернуся, Только вот загвоздка вышла - на антабус сдал мочу, Врач смотрел, зевал от скуки, В результате выдал, сука! У меня как будто в почках по подову кирпичу! А под этими камнями... Маня, слышишь, между нами, Рак по-мойму поселился, спать ночами не дает! Я же чувствую кишками, Как, собака, он клешнями Сверлит дырку рядом с пупом мне вторую на живот. Говорят: от той скотины Помогает жир гусиный, Если есть - в посылке вышли, аккуратно заверни. Если нет - на всякий случай Подойдет и жир барсучий, В крайнем случае - говяжий. Хоть какой-нибудь пришли! До свиданья, касатуня, Ненаглядная Манюня! Стосковался, спасу нету! Особливо поутру! Обнимаю и ревную, Тыщу раз тебя целую. Главно дело - не блядуй мне! Выйду - голову сорву! 47. Лунная серенада или Любовь с первого взгляда Ну вот. Поскольку пошел такой уж цикл алкогольн... антиалкогольных песен - еще одна, называется "Лунная серенада или Любовь с первого взгляда", тоже по пьянке... Позади ресторанная дверь, Впереди пустота одиночества, Безысходность. Куда же теперь? А ведь хочется, хочется, хочется! И бесцельно щипая кусты, По аллее плывет в невесомости Символ похоти и красоты Вне морали, вне денег, вне совести... Обнаженностью женственных плеч, Взглядом синим, немного космическим, Враз сумела добычу привлечь. Он уже на крючке косметическом. Попросила: "Позволь закурить!" Он ушам не поверил вначале. "Я с тобою желаю побыть", Для него те слова означали! "Ради Бога! Возьмите хоть все!" Подал "Приму": "Простите за силос!" Ведь такие ему лишь во сне По утрам обнаженные снились! Под хмельком парень был и вполне, В джинсах цвета невообразимого, Как в гипнозе, за ней полетел Поскорей за барьер допустимого. Он в плену ее глаз колдовских Лебезил, оказалося проще все. Согласилася ночь быть для них Покрывалом в березовой рощице. Красота и сама простота. Не могла все никак насладиться. Как в засушливый год резеда Жаждет ночи прохладной напиться. На дежурство тут вышла луна, Испокон у ней график лирический, И серебрянно звонит она: "Есть еще один венерический!" Они выпили ночь всю до дна. Неизвестность терзает теперь. Позади эта ночь и луна, Впереди - диспансерная дверь! Нас магнитом влечет красота, Перед нею бываем бессильны мы. Осторожно, а вдруг это та, Яд у ней на красивых губах... Змеи тоже бывают красивыми... 48. Баллада о граненом стакане Здесь меня попросили исполнить что-нибудь из того, что раньше я пел на тему алкоголя... Но я не буду, зачем? Потому что я вот написал новую песню... Сейчас существует масса информации о вреде алкоголя, вот... Это плакаты всевозможные, лекции и там по телевидению, по радио, в газетах и так далее. Везде. Ну и я, в том числе, включился в это международное движение. У нас, конечно, пьют люди тоже... За рубежом больше, у нас меньше. Но у нас тоже пьют. И я написал песню "Баллада о граненом стакане". Ну я не стану расшифровывать, потому что обо всем этом сказано в песне. Все мы пьем, все мы любим... Иногда любим надолго, иногда - временно. Но, так или иначе, временное проходит, остается постоянное... Вот одним из таких постоянств является истина, которую я вывел для себя в результате размышлений над граненым стаканом. Итак, "Баллада о граненом стакане" Порой, свои седины теребя, Браня судьбу - разбитое корыто, Скулим душой о прошлом пережитом, Несбывшимся, утраченном, зарытом, Ругая водку, бабу и себя. На деле ж мы рабы своих привычек. Кто врал и крал, и даже убивал На вид всегда - прозрачный, как крисстал. У нас и самооправданий арсенал, Как у хорошего домушника отмычек! Нам стал отдушиной угарный ресторан, В котором все плывет и все двоится, И человек, он сам себя боится, Ему с того и хочется напиться, И оттого в руке дрожит стакан. Да от того ль, душа у нас болит И к ближнему бываем так жестоки, И так жадны до вдовушек и водки, Что средь толпы мы часто одиноки, Друзей надежных ощущая дефицит. Официант! Еще мне двести грамм! И закусил я истиной на ужин, Я ею сыт и весь обезоружен, Что никому на свете я не нужен, И вся то честь мне по истраченным рублям. А коли так - качусь в тартарары. Желаю фарцам - что б вам удавиться! Цыпленка мне и паюсной икры! И наплевать на люстры и ковры! Хочу я просто-напросто напиться. Пусть кто-то скажет: "Пьяница и мот!", Я не обижусь этим наговорам, Уж лучше спать в канаве под забором Чем быть насквозь дешевым крахобором, Сквалыгой быть мне с детства не идет. Что "Жигули", хрусталь - все пустота! Они, увы, имеют свойство биться. Кто их имеет - крепко спать боится. А мне немного хочется забыться, В стране так жизнь предательски трудна! Вот подошел ко мне официант И так он мне трагически вздыхает... По харе видно, падла, обсчитает! Ему всю жизнь немного не хватает. Лакей во фраке, но он все-таки не франт! А что до баб - ругай их, хоть убей! Они проспятся и останутся как были. И мне не жаль истраченных рублей, Они ж - законный подоходный для блядей. Зря, что ли, красились и тени наводили?! Чувихе - что? Ей надобно комфорт. Я на такси последний рубль трачу. Гони коня, ямщик, в аэропорт! Ведь пьянка, как и блядство, это спорт! Где все без сдачи, только так и не иначе! Мы в ночь-полночь за кровные свои Найдем себе отравы, были б гроши! Ты не смотри, что я уже хороший, А-ну, живей расшнурывай калоши! Я так соскучился в постели о любви! Давай дружить телами, впопыхах. Кокетство брось! Да скинь ты это платье! Свет не туши и, чур, не надо плакать! На улице и так сегодня слякоть, И так всю жизнь с похмелья, как впотьмах! Расклад простой по утру, как всегда Чувихи след простыл, ее уж нету, Исчез пиджак, в нем были сигареты. Пришел сосед, мы скинулись на "Экстру", И, слава Богу, в кране есть вода! "А где ж мораль?", - спросил я у Ивана. Он счастлив, черт, в осиновых дровах! Без джинсов он и не при "Жигулях", Сказал, что дело вовсе не в рублях, Мораль - на дне граненого стакана. Блядьми и водкой жизнь свою губя, Зря мы скулим о прошлом пережитом, И надо быть последним паразитом, Чтоб не понять умом своим запитым: Всю жизнь в долгу мы сами у себя...