Вадим Згурский - Подари ничего - сборник стихов

Все так просто
В жизни плотской,
Как качели, очень плоско —
Две веревки да доска.
Это ведь не карусели —
На жирафа, на оленя сели…
Завертелся круг, шарманка загрустила,
Под лопаткой боль застыла,
То заныла, то как будто отпустила.
Музыка, заманивая, вьется.
Все так просто.

Восторг экстаза — вор,
И нежность торжествует.
Меж всех колец из тьмы и света —
Границу проведет единым росчерком
Перо художника и слово это.

Люшер не камень преткновенья —
Солома, мусор, тень сомненья.
Но проза слов: «Ну, Ей нужней», —
Как приговор,
Меня швырнула в старый двор.
И уходя, глотая слезы, сентябрь был.
Последние стрекозы крутили милую кадриль,
И в этом танце солнца блики
Все делали вокруг безликим.
Все стало вдруг ужасно сложным.
Отнять игрушку у ребенка — это можно?!
«Ну, Ей нужней…»

Когда шофар разрубит повседневность
И зов его исторгнет вопль боли,
Суд совершится над свершенным —
И мера будет справедлива

Мир пуст.
Пустое в пустоте
Не клей —
Взаимодейство.
И сколько сил в той пустоте,
Не перечислить.
И распадается на части свет,
И что-то там другое есть,
И нет единства.
Заполнен мир материей другой.

На Острове окончились дожди,
Туман сиреневый, как лед,
Ломтями раскололся в Океане,
Молчащие веками великаны,
Как прежде, ожидают путников с Луны.
А мы с задворков Ойкумены
Тревожим тишину вселенной
И тянемся с упорством вожделенья
Хотя бы прикоснуться к патине тысячелетий.

Нет ничего страшнее женской мести,
Нелепой и жестокой, беспредметной.
Какие фетиши взрывают эту ярость?
Галлюцинации и бред.
И женщина-волчица рвется в клетку,
Свободе предпочтя обет.

В лицо остывшее ушедшему ты не смотри
И в памяти своей его не сохрани,
И поцелуй не знак прощанья. Уйди.
Сумеешь вспомнить слово иль
Улыбку, взгляд, морщинку на виске.
В том космоса единство:
Родство души, тепло руки —
Вот эти знаки сохрани.

Солнце вмуровано
В вечную стену
Страха и смерти
Вечною темой.
Слово горящее
Бездымнее пороха,
Непреходящее,
Не замуровано.
И разрешившее
Видеть, как зримое,
Пустые глазницы
Наполнены гноем.
Ров бесконечный —
Пристанище смерти.
Шоа безмолвие.

То колдовство, что карусели,
Когда шарманки грустно пели,
Несли бесшумно над землею,
Как в нескончаемом полете,
Когда дыханье на излете.
И, задохнувшись от восторга,
Тебя увидел в бликах солнца,
Как в том дворе…
Виденье сникло: проза жизни
Разносит пылью по планете
Следы, оставленные где-то.

Щемящей боли
Рука твоя не успокоит.
И все серьезно,
Как в первый раз,
Как в первый класс
Начальной школы.

Осетрина первой свежести
На столе не бывает —
Осетрина первой свежести
Хвостом воду взрывает.
На столе, на обжорном,
Все вторично. Обычно.

Все войны пошлы, подлы, лживы
До той поры, пока поэты живы,
Ни с кем сражаться не зови.
Кто в поисках судьбы рядится в латы,
Их не зови.

Ковры не громоздят на стены —
Уместны разве гобелены.
Венецианское стекло с портретом дамы
В тяжелой раме, панель сандала из Керала,
Орнамент со змеиной головой.
За что-нибудь зайти, закрыться,
Хотя бы чем-нибудь укрыться
От взгляда, брошенного косо,
Не оглашенного вопроса,
А на пороге вечности проверь,
Кому какую открываешь дверь.

Хрустальна чешуя сардины,
Трепещет хвост, но не хватает силы
Взлететь дугой над бездной синей.
Рыбацкие причалы Агадира,
Они полны другою силой
И памятью наполнены другой.

Емкость слова в тоннах смысла,
Ужас — только в миллилитрах,
Кости, как свинцом, налиты,
И ладони, что приклеились к ресницам.

Безумие безумством умножая
Безумство чувством называя,
Пытаемся украсить естество.
Труд тяжкий, сладостный, кандальный
И в Киеве на Арсенальной,
В Одессе Екатерининская слез полна.
Все правы, что любовь безумна
И сердце в клетке не игра,
И жернова не сводят счеты,
Безумие безумием умножа.