Мария Галина - Всё о Лизе

почему-то при этих словах так сладко замирало
в животе

кричат пионеры:
а теперь все разом
побежали
вон до того пригорка

до того оврага
до того обрыва
раздвигая воздух
голыми локтями

ноги как поршни
руки как ветки
гляди гляди светка

вон по той аллее
до скончания лета
в сумерках белеет
статуя атлета
дискобола
долбоеба

сядем рядом
лиля оля
зина соня
синие ночи
взвейтесь кострами

ты сестра моя
так и скажем
фараону
если тебя захочет

продолжает лиза:
но как-то ночью

знаешь такие
были секреты
ямка сырая
стеклышком накрыта

под стеклом
фантики бусы
разного цвета
говорится
запирающее страшное слово
потом все это
зарывается снова

это было
не совсем понарошку
кто-то прятал
что-то такое
о чем мы
лишь шептались
ночью на койках
по секрету
от дежурной

помню на дне шевелилась
тихая многоножка

что-то такое
о чем потихоньку
перед отбоем
в серых пижамах
в серых халатах
в девичьих спальнях
в женских палатах

женские организмы склонны
совершенно не ко времени и не к месту
предавать своих хозяек
самыми разнообразными способами

один из них
в медицинской терминологии
называется мензис

другой – менопауза
есть еще разные
страшные
не буду о них рассказывать

расскажу лучше вот что

как-то ночью
после отбоя
вижу по спальне
разливается сияние голубое
в окно вплывают
невесомые люди
без крыльев
без волос
без носа
только глаза и голос
наклоняются
над каждой спящей
прикасаются
а девчонки
так и не просыпаются
я от страха крепко зажмурилась
невесомое касание их
даже и не почувствовала
голубоватое прозрачное
наклонившееся надо мною
лицо неземное
не захотела увидеть
всех усыпили
только меня оставили
почему спрашиваю?

не затем ли
чтобы позже
вот этим летом
когда свет клонится к закату
кренится к износу
я могла рассказать об этом?

или же
просто
не заметили

думаю это особенно обидно

черные кипарисы
их звезду заслоняли
их заморочили
цикады кузнечики

в прошлом еще веке
я поднимала веки

Вот приопускается красный стяг
пионерам хочется в кафе ассоль
там играла музыка на костях
и стиляга гога платил за все
самостроки шкары дешевый шик
и конечно шипр
нынче он при бабках гуляй фарца
и хорош с лица
ах фосфорический свет его прекрасных глаз
очарует меня на раз

веет теплый бриз

адмирал нахимов трубит круиз
огонечки пляшут на темной воде
севастополь ялта новороссийск
далее нигде
больше не отнимут златой трубы
от его губы
выдувает музыка пузыри
на краю зари

выпьем за жуков что они битлы
на конце иглы

Стакан
на самом краю
стола
состоит
из стекла
воздуха
и воды

ловит свет
в серебристую
ребристую
сеть
частокол
граней
отбрасывая на плоскость
расходящийся веер
лучей
перемещающихся
теней
оттого
так хочется наблюдать
не отводя глаз
прозрачную
чистую
холодную
с пляшущим
на донышке
золотым
пятачком
уловленного плененного
солнца

пока не погаснет
последний свет

кто
осмелится
протянуть руку
к такому совершенству

Как быстро все заканчивается
кто вообще это придумал
когда терпишь надеешься
что все как-нибудь уладится
что все будет хорошо
ну типа
больно тянут за волосы
заплетают косички
вяжут омерзительные бантики
будят
практически ночью
когда по снежным завалам метет поземка
зовут к доске суют в руки колокольчик
и ты думаешь
вот станешь взрослая
и прекратится
этот вечный позор это издевательство
эта форма пропотевшая под мышками
перепачканный мелом фартук
перекрученные колготки

первый звонок не успеваешь оглянуться
последний
раз – и ты уже как дура топчешься у стенки
на выпускном вечере
а все зовут танцевать эту стервозу мильчину
и рано созревшую юльку закуренко