Ринат Валиуллин - Стихи для гурманов 2

Ночь,
и мне захотелось написать кому-нибудь,
но кому ещё могу написать —
только вам,
полулёжа я на диване,
телевизор смотрит в лицо,
будто влюблён,
если не лжёт,
то ревнует
к той, что где-то давно
видит десятый сон,
в котором меня сейчас нет.

– Он никак не выходит у меня из головы.
– Я бы тоже не выходила —
на улице чёрт знает что.

– А что на горячее?
– Жаркое из барашка,
рекомендую,
хорошее.
– А секса нету?
– Есть,
но не очень свежий.
– То есть с бывшими?
– То есть с прошлым.

Ты можешь быть лучше и хуже,
тебя может вовсе не быть,
но я бы не отказалась
от партии
в лёгкий флирт.

– Как же на улице хорошо!
– А что там?
– Весна.
– Как, опять?
– Да,
а что?
– Я ещё от прошлой любви не отошёл.

– Мир жесток, детка,
каждый способен бросить другого
легко,
и нет никакой гарантии,
ты можешь исчезнуть,
пока я разливаю вино
я тоже могу испариться
в эпиграфах утра,
нет никакой защиты
разве что губы,
застывшие в поцелуе,
без которых останусь навеки нищим.

Курить – не курить?
Пить – не пить?
Спать – не спать?
Такие вопросы возникают всё время,
когда чёрте с кем
чёрте как,
чёрте где,
когда некого больше любить.

Гасим свет,
мы снимаем одежду
друг с друга,
а под ней ничего,
ничего нового,
никаких новых чувств,
будто не было до
и после уже не будет.

– Нет,
мы больше никогда не увидимся
и не надо так в трубку дышать.
– А как же та ночь,
тебе у меня не понравилось?
– Не в имуществе дело,
широкая у тебя кровать —
не то что душа.

Зачем заниматься сексом с прошлым,
когда можно любовью с настоящим.

Я слышу, как люди встают,
они включают компьютеры,
потом чистят зубы,
будят детей
и варят кофе.
Сегодня
им предстоят дела,
которые гарантируют спокойную жизнь кому-то,
и им гарантируют
ни минуты покоя.

Обед.
Я её пригласил в кафе,
жду
за столиком,
листаю меню,
из темноты бара официант поглядывает на меня.
Что брать?
Чем накормить подругу?
А вот и она
изящно прильнула к щеке:
– Привет.
Целую её
и помогаю сесть.
– Я думал о тебе целый день.
Она уложила свое стройное тело на стул:
– Извини,
наверное, я примитивнее:
думала о еде.
Давай перекусим сначала:
на голодный желудок
так трудно говорить о любви.

Вечер.
Она вернулась домой:
– Я устала.
– Усталость женского рода.
Солнце село с нами за стол:
– Я не надолго,
не буду мешать вам.
Я налил ему тоже белого
в стеклянный фужер окна.
– За что пьём?
– Чтоб скорее было тепло.
– Будет, –
сказало оно и ушло.
Я остался с любимой,
в поцелуе
мы закусили губами
и поняли, что до сих пор ещё не наелись
друг другом.

– Вчера морю читал стихи —
оно чуть не высохло от тоски.
– Все вы,
поэты,
тщеславны и странны,
морю нужны романы.

Погода ужасно капризна,
так же, как и она,
та, что надевает белое платье
и несмотря на прогнозы,
выходит.
Долго гуляет
по каменным воспоминаниям набережных,
по саду домов обручившего город кольца
по улицам, спутанным словно мысли в клубок,
по растаявшим от дождя площадям,
провожая витрины шёлковым взмахом ресниц,
уплывает всё дальше.
Лужи,
то и дело находят в себе отражение
белой стройной фигуры.
Фиксируют ненадолго и отпускают
С гримасой вопроса:
«Что она ищет?».
Пожалуй, его одного.
Он уже здесь.
Способный одной только фразой
Сразить слабый пол наповал:
– Девушка!
Та застревает в его синих зрачках:
– Как вы догадливы.
– Я хотел сказать,
вы испачкали город…
своей красотой,
даже ливень не в силах отмыть.
Она улыбнулась.
Он коварно продолжил:
В нём
вы легко могли быть богиней.
– Могла бы,
но кто тогда будет любить?