Поль Валери - Собрание стихотворений

Нет, не тяжелого граната,

Зернистая, вспухает плоть –

То мысли рвутся расколоть

Чело высокое Сократа!

О, если в августовский жар

Разверзся на две половины

Упрямый плод, и все рубины

Вдруг показал надменный шар,

И если с силой небывалой

Вдруг брызнул сок наружу алый,

Перегородки сокруша,

И хлынул свет из тьмы разбитой –

Пусть верность сохранит душа

Своей архитектуре скрытой.

Вино я пролил в океан

(не помню уж в каком краю)

И драгоценной влаги гран

Пожертвовал небытию…

Ведом ли промыслом я был?

Чем оправдать потерю мог?

Не думал ли, что кровь я лил,

Средь сердца горестных тревог?

Зарделось облачко тумана

В хрустальном лоне океана –

И вновь прозрачна глубина…

Но в волнах, хмелем упоенных,

Вдруг пляска стала мне видна

Фигур глубоко потаенных…

Пред тем как в зеркало прозрачное вернуться

Рабыня под цветком сменяет воду в блюдце

И щедрым манием руки своей потом

Впускает женщину в пустынный этот дом,

И чинно бродит та меж взглядов, как живая,

Рассеяности их стекла не разбивая.

Так в линзу входит луч – ее он не сожжет,

И разум чистоту свою убережет.

Спокойствие, где парусники реют,

Среди ветвей могильных пиний мреет.

Притинный зной из огненных кругов

Вновь воссоздал сияющее море,

Мысль обрела награду в долгом взоре,

Что обращён к бесстрастию богов!

О что за блеск! Работой тонкой света

Из легких пен гранятся самоцветы!

Там тишина сгущается в кристалл,

Там Солнце спит, покоясь средь вселенной

И – следствия причины неизменной –

Мерцает Час и Сон – Познаньем стал.

Сокровище! Прозрачный храм Паллады!

Отвесная высокая громада!

О мой покой, зеница всех зениц!

В каком огне твой сон себя скрывает!

Возрос в душе твой купол и сияет

Чешуйками несметных черепиц!

Храм Времени простому вздоху равен

И я встаю, с простором равноправен,

И море спит в спокойствии своём,

Мой взор им полн: и он – бесстрастно, словно

Им дар богам приносится верховный,

Презрением наполнил окоём.

Как сладкий плод, с весельем претворенный

Во вкус во рту, ликует, растворенный,

Из формы прочь выскальзывая в смерть,

Я чую дым костра последней требы –

А в вышине – душе сожжённой небо

Поет, что в гул преобразилась твердь.

Смотри же, твердь, на чудо перехода!

Покину я и гордый ум и годы

Неделанья, в которых крылась мощь,

Средь этого – всё взявшего – свеченья

Я проберусь, полупрозрачной тенью,

Под вечный свод, во мглу летейских рощ.

С душою, тьме открыто предстоящей,

Отвесный свет, безжалостно палящий,

Я выдержу, о дивный мой Судья,

И возвращу наверх незамутнённым.

Теням блуждать под небом раскалённым

– Мрачнейшая повинность бытия.

Лишь для себя, там, где-то в средостеньи,

Где прячется исток стихотворенья

Меж проблеском и полной темнотой,

Все эха жду я в тишине безмерной

И горестно печальная каверна

Звучит в душе грядущей пустотой.

О, в мнимый плен захваченный ветвями,

Сжигающий завесы над глазами,

Открой, Залив, блистающий секрет –

Чье тело вниз меня влечет так сильно?

Чей клонит лоб его к земле могильной?

Лишь искорка блеснула мне в ответ!

Заклят, забыт, сияньем бестелесным

Исполнен весь, открыт лучам отвесным

Клочок земли – одно из лучших мест.

Здесь мраморы трепещут над тенями,

И пинии склоняются ветвями,

Могилы спят, и море спит окрест.

О, Гончий Пёс! Пусть идолопоклонник

Уходит прочь! Я, одинокий конник,

Пасу своих таинственных овец!

Стада могил кругом меня белеют –

Пусть ангелы приблизиться не смеют!

Пустые сны, развейтесь наконец!

Придя сюда, Грядущее – лениво.

Сухую пыль Кузнец скребёт пугливо,

Все выжжено, и в невесомый шум

Обращено невесть какой украдкой.

Ничто – пьянит, и горечь стала сладкой.

Жизнь – широка, и прояснился ум.

В такой земле и мертвецам посуше

Им здесь тепло, их тайны стали глуше…

Вершина дня, пылающий зенит,

Недвижная златая диадема,

Сама себе довлеющая немо,

Меня в себе движением таит.

Лишь я её вмещаю беспокойства!

Моя тоска, привязанности, свойства –

Лишь трещинки в тебе, Большой Алмаз!