Любовь Столица - Голос Незримого. Том 1

Как чаша горестных похмелий,
Он выпит – пламенный четверг!
Мятежный пасынок недели,
Что четкий стук часов отверг.

Пятница смирная
Встала у входа,
Как богомолица —
Сборщица в храмы.
В солнышке – клирная
Сень небосвода…
В окнах неволятся
Тусклые рамы,
В доме натоплено —
В весну нет веры.
Пахнет просфорками,
Маслом, изюмом —
Нá пост прикоплено
Сверх всякой меры
Людями зоркими
С ликом угрюмым.
Шепчутся, каются
В горестной вере…
В звездах – эфирная
Хижина Бога.
С тьмою сливается
Плач повечерий.
Пятница смирная
Сходит с порога.

Архангелы, святители,
Пророки и учители —
Святого рая жители
В субботний тихий час
Устами умиленными
И трубами червлеными
Над весями зелеными
Вещают Божий глас.

И колокольня древняя
Над смирною деревнею
Всё чаще, всё напевнее
Вздымает медный зык.
Меж звездами – стожарами,
За куполами старыми
С размерными ударами
Поет незримый лик.

А в храме облак носится,
Блистают дароносицы,
Хоралом громким просится
О милости земле…
Бог-Саваоф со свитою,
Угодники очитые,
Их письмена развитые
Парят в душистой мгле.

Направо – мужи рунные,
Налево – жены юные,
А сзади сребролунные
Старухи, старики,
Десной святой пасомые,
Твердят псалмы знакомые,
Склоняются с утомою,
Заветами крепки.

А в сини, за часовнею,
Таинственной жаровнею
Всё пламенней, любовнее
Возносится костер.
И ангел снежной глыбою
Над девой-полурыбою —
Русалкою-улыбою
Воскрылия простер.

Праздник, здравствуй! Встань и властвуй
Над седмицею недели!
Круг свершился. Труд излился.
Силы к радости созрели.
Старый, юный тронут струны
Смеха, песен и веселий…

Высью синей бел, как иней,
Голубь плещет, плещет… Канет.
Веет ветер. Вьется сеттер
За стрекозами… Устанет.
Звон раздольный, колокольный
Льется, бьется, манит – манит…

Белой стаей, в тенях тая,
Пляшут девы под дубами.
Платья – пеной. И с вербеной —
Косы желтые, как пламя.
А на танцы смотрят старцы
И кивают головами.

Пали тени на ступени.
Дрогнул в небе бубен звездный.
Лепет арфы… Трепет шарфа…
Шепот легкий и любезный…
И ракета – колос света
Закачала в черни бездны…

В позднем парке вянут арки
Из торжественного хмеля.
В светлой ночи – всё короче
Взмах покинутых качелей.
Воскресенье – уж в забвеньи.
Встала новая неделя.

С тобой мы вместе, о брат любимый,
В святое утро Преполовения,
Единой жаждой чудес томимы,
Пошли к Святыне на поклонение.

Вот миновали теснины улиц,
Вот позабыли тропинки людные —
И слух лобзает нам лепет горлиц,
Взор улыбает даль изумрудная…

Но здесь, в просторах, наш путь распался:
Ты взреял к тучам. Пошла я землями.
Весь белый в сини ты затерялся…
В тот миг расстались с тобой совсем ли мы?

Нет! С этой ветвью от слез тяжелой
Я, как и ты же, земли паломница —
Моею кровью с подошвы голой
Путь во святые места запомнится.

Бреду, бреду я… Порой твой голос
Меня окликнет с мольбой негромкою,
И, отстранивши янтарный колос,
Махну тебе я своей котомкою.

Пусть мы различных дорог скитальцы,
Не устрашусь я их отдаления!
В руке я чую родные пальцы,
И сердцу вторит твое биение.

О, брат мой милый! О, дальноблизкий!
Поверь мне, встречу тебя в пространстве я,
И в дальней Двери – в лучистом диске —
Сойдутся тропы святого странствия.

Я отрясаю твой прах, о город!
От горсти камней умчусь в страну,
Где жжет великий славянский холод,
Где в снегодольях я затону…
Восток, и запад, и юг, и север,
И путь, и небо – всё, всё бело,
Лишь розовеет деревьев веер,
Лишь голубеет озер стекло.
Берлоги – пущи – холмы – селенья,
Юнак румяный и рыжий лис
Встают в мгновенье… лишь на мгновенье…
И пролетают… и унеслись…
Зажаты вожжи рукой могучей,
Развился кнут мой в нещадный взмах —
И закатился возок летучий
В душистых сеном, цветных коврах…
Расторглись цепи былого плена!
И, белый, в белом пропал мой конь.
Всё глубже, глубже, в Русь – по колена!
Дух занимает ветров огонь!
Простор вьюжится, поет и плачет,
И щиплет смехом, и стелет грусть…
А конь играет – играет, скачет.
О гибель в шири! Я сгину – пусть!..