Валерий Кузьмин - По басенке

Мораль скучна
Хотя нужна конечно
Не начинай с конца
Ведь жизнь у нас не вечна.

Медведь однажды спьяну иль с угару
Забрел в Сахару.
Кругом песок, жара и нет воды,
Он обалдел, встал на дыбы,
Завыл с бессилья,
Хоть и был силен,
Взмолился: Господи,
Не буду больше пить,
И был прощен.
Враз перед ним – зеленая поляна,
Ручей журчит, прохлада, видно рай,
Медведь от радости забился, забывая,
Что обещал, да и хватил чрез край,
А как очнулся, он опять в пустыне,
Опять сушняк и сердце из груди,
Так вот и шляется в пустыне и по ныне,
Не знает, как и в чем себя найти.
И как то, повстречав в пути верблюда,
Спросил: «Горбатый, далеко ль леса?»
Горбатый: «Не встречалися покуда,
Да не видал с рожденья никогда».
Взревел медведь: «Мне тут теперь до гроба,
Я ж не верблюд и я хочу попить».
А сверху Бог: «Теперь твоя дорога
Всю чашу алкоголика испить».
Медведь услышал приговор христовый,
Отрыл в песке поглубже упокой,
Залег туда, но был уже не новый,
Он старой наградил себя судьбой.
Мораль: Хоть пьющий на надежду уповает,
Но господу не изменяет.

Лиса в курятнике хозяйкою была,
Держала кур себе на развлечение,
И что другим в накладку, то она,
Растила их такое вот влечение,
Кормила на убой, поила всласть,
ТВ и видик им, насест покрашен,
А чтобы мир для них еще был краше.
Чтоб жизнь, как мед,
Затеяла лисица хоровод.
Чтоб куры в ряд,
И Друг за другом,
Идут по кругу,
Да чтоб не просто шли,
Чтоб подпевали,
Чтоб дружными
И бодрыми словами,
Но курица – ведь дура,
Что с ней взять,
Не может оценить
Хозяйскую затею,
То в кучу все собьются,
То враз и в стороны
Все разбегутся,
Не вразумят мольбам,
И даже тумакам.
Лису всю в дрожь,
Что власть не в сласть,
И чтоб добиться хоровода,
Лишила их всего
И только воду
Оставила народу.
Но толку что,
Изгажен весь курятник
И кончен праздник,
А хоровода нет,
Как нет и песен.
Конец не весел,
Передавив всех кур,
Лиса их всех сожрала,
Но, правда, чуть не рассчитала,
И от обжорства
Кони срисовала.

Мораль проста,
Чтоб сделать хоровод
Не будь ты сам урод.

Однажды льва
На поезде в Сибирь,
Перевозили,
А дверь закрыть забыли.
Состав шел медленно,
Куда ему спешить,
И лев рванул в тайгу,
На волю, хоть чужую,
Во погуляю, побалую,
Устрою удаль,
Зажирую.
Но то был не свободный
Царь зверей,
И если б не открылась дверь,
То с южного он в северный
Приехал зоосад,
И был бы очень рад.
Ведь там его кормили,
И клетку чистили, поили,
Он разевал лишь рот,
Другим на удивленье,
Хватило бы терпенья.
Ну, в общем, он в тайгу,
Забрался, в чашу,
И оттуда ни гу гу,
Чтоб сразу не словили,
Ну, вроде даже как забыли.
И день прошел, и два,
Ни криков, ни погони,
Он дальше в лес,
Как будто кто то гонит,
В такую даль забрел,
Что сам тому не рад,
Тут и в желудке засвербило,
Да, кушать надо было,
Но некому подать,
И где достать,
И вроде лес большой,
И даже не пустой,
Под ложечкой сосало,
К концу недели так достало,
Что ягоде лесной,
Был рад чрезмерно,
А путь назад,
Он знал примерно
Да комары, да гнус
Так доставали,
Ведь грива на башке,
А с заду закусали.
К второй недели,
Выполз чуть живой,
Ну никакой,
А там уж ждали.
И точно знали,
Он сам уносит ноги,
Где были те мозги,
Никто не спросит.
Все, погрузили,
Повезли и кушать дали,
И враз со льва,
Сошли печали,
Он счастлив вновь,
Уже до гроба,
Да видно у него,
Его дорога.

Мораль проста,
Хоть царь царем,
Но мышь не ловишь,
Пожрать себе не приготовишь.

В какой то сказочной стране,
Барашки жили в нищете,
Не то что бедность там царила,
Там за рулем сидел дурила.
Всего хватало там на всех,
И на века б царил успех,
Но вот загадка, где так много,
Барашки жили так убого,
Бывали хуже даже страны,
Но в них лишь умные бараны,
Где все на всех и по уму,
А наш дурила ни гу гу,
Верхушка, правда, жировала,
И что для всех – одна жевала,
Остатки – вниз, сжуют и это,
Другого ж нет у них обеда,
И так казалось сверху им,
Что этот кайф непобедим,
И вдруг, в один прекрасный день,
Барашки враз снесли плетень,
Что отделял верха и низ,
Нагрянул сказочный сюрприз.
Мораль, конечно, здесь не нова,
Отдай, чтоб не дразнить другого,
Иначе натворите бед,
И подадут из вас обед.