Эдуард Асадов - Стихотворения о любви

Бьет ветер дорожный в лицо и ворот.
Иная судьба. Иные края.
Прощай, мой красивый уральский город,
Детство мое и песня моя!
Снежинки, как в медленном танце, кружатся,
Горит светофора зеленый глаз.
И вот мы идем по знакомой улице
Уже, вероятно, в последний раз…
Сегодня не надо бездумных слов,
Сегодня каждая фраза значительна.
С гранита чугунный товарищ Свердлов
Глядит на нас строго, но одобрительно.
Сегодня хочется нам с тобой
Сказать что-то главное, нужное самое!
Но как-то выходит само собой,
Как будто назло, не про то, не про главное.
А впрочем, зачем нам сейчас слова?!
Ты видишь, как город нам улыбается,
И первая встреча у нас жива,
И все хорошее продолжается…
Ну вот перекресток и твой поворот.
Снежинки печально летят навстречу…
Конечно, хорошее все живет,
И все-таки это последний вечер.
Небо от снега белым-бело…
Кружится в воздухе канитель…
Что это мимо сейчас прошло:
Детство ли? Юность? Или метель?
Помню проулок с тремя фонарями
И фразу: — Прощай же… Пора… Пойду… —
Припала дрогнувшими губами
И бросилась в снежную темноту.
Потом задержалась вдруг на минутку:
— Прощай же еще раз. Счастливый путь!
Не зря же имя мое — Незабудка.
Смотри, уедешь — не позабудь!
Все помню: в прощальном жесте рука,
Фигурка твоя, различимая еле,
И два голубых-голубых огонька,
Горящих сквозь белую мглу метели…
И разве беда, что пожар крови
Не жег нас средь белой, пушистой снежности?
Ведь это не строки о первой любви,
А строки о первой мальчишьей нежности.

Катится время! Недели, недели…
То снегом, то градом стучат в окно.
Первая встреча… Наши метели…
Когда это было: вчера? Давно?
Тут словно бы настежь раскрыты шторы,
От впечатлений гудит голова:
Новые встречи, друзья и споры,
Вечерняя в пестрых огнях Москва.
Но разве первая нежность сгорает?
Недаром же сердце иглой кольнет,
Коль где-то в метро или в давке трамвая
Вдруг глаз голубой огонек мелькнет…
А что я как память привез оттуда?
Запас сувениров не сверхбольшой:
Пара записок, оставшихся чудом,
Да фото, любительский опыт мой.
Записки… Быть может, смешно немножко,
Но мне, будто люди, они близки.
Даже вон та: уродец на ножках
И подпись: «Вот это ты у доски!»
Где ты сейчас? Велики расстоянья,
Три тысячи верст между мной и тобой.
И все же не знал я при расставанье,
Что снова встретимся мы с тобой!
Но так и случилось, сбылись чудеса,
Хоть времени было — всего ничего…
Проездом на сутки. На сутки всего!
А впрочем, и сутки не полчаса.
И вот я иду по местам знакомым:
Улица Ленина, мединститут,
Здравствуй, мой город, я снова дома!
Пускай хоть сутки, а снова тут.
Сегодня я вновь по-мальчишьи нежный.
Все то же, все так же, как той зимой.
И только вместо метели снежной —
Снег тополей да июльский зной.
Трамвай, прозвенев, завернул полукругом,
А вон, у подъезда, худа, как лоза,
Твоя закадычнейшая подруга
Стоит, изумленно раскрыв глаза.
— Приехал?
— Приехал.
— Постой, когда?
Ну рад, конечно?
— Само собой.
— Вот это встреча! А ты куда?
А впрочем, знаю… И я с тобой!
Пойми, дружище, по-человечьи:
Ну как этот миг без меня пройдет?
Такая встреча, такая встреча!
Да тут рассказов на целый год.
Постой-ка, постой-ка, а как это было?..
Что-то мурлыча перед окном,
Ты мыла не стекла, а солнце мыла,
В ситцевом платье и босиком.
А я, прикрывая смущенье шуткой,
С порога басом проговорил:
— Здравствуй, садовая Незабудка!
Вот видишь, приехал, не позабыл.
Ты обернулась… На миг застыла,
Радостной синью плеснув из глаз.
Застенчиво ворот рукой прикрыла
И кинулась в дверь: — Я сейчас, сейчас!
И вот, нарядная, чуть загорелая,
Стоишь ты, смешинки тая в глазах,
В цветистой юбочке, кофте белой
И белых туфельках на каблучках…
— Ты знаешь, — сказал я, — когда-то в школе…
Ах, нет… Даже, видишь, слова растерял…
Такой повзрослевшей, красивой, что ли,
Тебя я ну просто не представлял.
Ты просто опасная! Я серьезно.
Честное слово, искры из глаз.
— Ну что ж, — рассмеялась ты, — в добрый час!
Тогда влюбляйся, пока не поздно…
Внизу, за бульваром, в трамвайном звоне
Знойного марева сизый дым,
А мы стоим на твоем балконе
И все друг на друга глядим… глядим…
Кто знает, возможно, что ты или я
Решились бы что-то поведать вдруг,
Но тут подруга вошла твоя.
Зачем только Бог создает подруг?!
Как часто бывает, что двое порой
Вот-вот что-то скажут сейчас друг другу,
Но тут будто черт принесет подругу —
И все! И конец! Хоть ступай домой!
А впрочем, я, кажется, не про то.
Как странно: мы взрослые, нам по семнадцать!
Теперь мы, наверное, ни за что,
Как встарь, не решились бы поцеловаться.
Пух тополиный летит за плечи…
Темнеет. Бежит в огоньках трамвай.
Вот она, наша вторая встреча…
А будет ли третья? Поди узнай.
Не то чтоб друзья и не то чтоб влюбленные,
Так кто же, по сути-то, мы с тобой?
Глаза твои снова почти зеленые
С какою-то новою глубиной.
Глаза эти смотрят чуть-чуть пытливо
С веселой нежностью на меня.
Ты вправду ужасно сейчас красива
В багровых, тающих бликах дня.
А где-то о рельсы колеса стучатся,
Гудят беспокойные поезда…
Ну вот и настало время прощаться…
Кто знает, увидимся ли когда?
Знакомая, милая остановка!
Давно ли все сложности были — пустяк!
А тут вот вздыхаю, смотрю неловко:
Прощаться за руку или как?
Неужто вот эти светлые волосы,
И та вон мигнувшая нам звезда,
И мягкие нотки грудного голоса
Уйдут и забудутся навсегда?
Помню, как были глаза грустны,
Хоть губы приветливо улыбались.
Эх, как бы те губы поцеловались,
Не будь их хозяева так умны!..
Споют ли когда-нибудь нам соловьи?
Не знаю. Не ставлю заранее точек.
Без нежности нет на земле любви,
Как нет и листвы без весенних почек.
Пусть все будет мериться новой мерой,
Новые встречи, любовь, друзья…
Но радости этой, наивной, первой,
Не встретим уж больше ни ты, ни я…
— Прощай! — И вот уже ты далека,
Фигурка твоя различима еле,
И только два голубых огонька
В густой тополиной ночной метели.
Они все дальше, во мраке тая…
Эх, знать бы тогда о твоей судьбе!
Я, верно бы, выпрыгнул из трамвая,
Я б кинулся снова назад, к тебе!..
Но старый вагон поскрипывал тяжко,
Мирно позванивал и бежал,
А я все стоял и махал фуражкой
И ничего, ничего не знал.