Александр Артёмов - Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Мы ехали в скотском вагоне
В далекий и сытный Ташкент,
И наши тифозные руки
Сжимали холодный брезент.

У края последнего леса
Разобраны были пути.
На склон выходили казаки,
Чтоб нас, безоружных, вести.

Когда нас вели на закате
Казаки в багровый овраг,
Мы пели, что смертью заплатит
Наш Деспот, Мучитель и Враг.

Когда нас потом хоронили
В холодной осклизкой земле,
Ни бабы по нас не вопили,
Ни девки в соседнем селе.

Погасшие тучи дымили
Над белой казачьей землей
В тот час, когда нас хоронили
На свалке, на темной, лесной.

Товарищей теплились знаки
На дальней багровой горе.
На степь выезжали казаки,
Убившие нас на заре.

Из белой ограды, задолго до дня,
Я вывел гнедого коня.
Железный засов на стене загремел,
Полкан завопил на меня.

И я оглянулся на каменный дом
С тоскливым холодным стыдом.
Так вот — это всё, чем я в жизни владел
И вывез теперь на гнедом.

Высокое дуло винтовки блестит.
Сшибаются тени копыт.
Луна рассыпает свой призрачный мел
На темные ветви ракит.

Вокруг — зацветающий шорох земли
И бульканье кочек вдали.
Ты помнишь ли — песни когда-то я пел
О тех, что навеки ушли.

И мысль, что уж мне не вернуться назад,
Томит мой рассудок седой,
Как давний — привычный и вяжущий — яд,
Разбавленный теплой водой.

Я в последний раз поглядел на степь.
Как туманна степь, широка!
Травяных лугов голубая цепь,
Под холмами лес и река!

Эта жизнь, как степь — твоя и моя —
Как свободна жизнь, широка!
Как печальна степь — на ее края
В черной мгле бегут облака.

Пускай лопарь уйдет от нас
За выгон трех великих рек,
Но будет час, но будет час —
И мы придем сюда навек!

Среди болотистых кустов
Синеют гуси горных жил,
Сюда полдневный рыболов
Свои тропинки проложил.

Здесь перекресток всех дорог!
И не страшен ни гром, ни чох…
Стремясь беспечно, как поток,
В худой гранит и в красный мох…

И судорожно хрустнет день,
Под ветром — северная ночь,
И робкий, как туман, олень
По насту понесется прочь.

Склонился тундровый компас,
Лопарь уходит с зимних рек,
Но близок час, но близок час —
И мы придем сюда навек!

Он вечно пляшет на краю
Зеленого обрыва.
И у ручья, где я стою,
Воды взлетает грива,
И галька мечется по дну,
Шуршит, перебегая…
В последний раз на них взгляну
И выйду на луга я…
И я своим рукомеслом
Займусь, неосторожный, —
Следить, как за твоим веслом
Взлетает шум безбожный.

Мертвые зарыты;
Вспахана земля;
Травами покрыты
Жирные поля;
Кое-где лопатой
Вскопаны луга
Да торчит измятый
Кончик сапога.

Было мне шестнадцать лет.
Поглядите на меня —
Я приехал в Самарканд
В розовом начале дня,
Я пришел в редакцию
«Азиатского огня»,
И редактор В. Степанов
Взял наборщиком меня.

Было это в ноябре,
В месяц пыли и ветров.
В небе плыли облака —
Яркой пышностью ковров.
Важно плыли облака.
Мой характер был суров.
Я готов был вечно жить.
Я был счастлив и здоров.