Борис Бухштаб - Поэты 1840–1850-х годов

Я еду просекой… Зеленою стеной
Деревья высятся направо и налево;
В прогалинах лесных мелькают предо мной
Густые зелени недавнего посева.

Роскошный чернозем подернул падший лист.
Орешник пожелтел, и облетела роза…
Свежо… Лишь изредка раздастся только свист
И вдруг зашелестит плакучая береза.

Вся роща звуками и песнями полна.
Вот въехали в чащу́. Дорога сжалась узко…
Пронзительно кричит нахальная желна,
Трещит болтливый дрозд, и свищет трясогузка.

На темном ельнике краснеет ярко клен;
Сквозь листья резкою багровой полосою
Виднеется заря… Я в думу погружен,
И грудь моя полна безвыходной тоскою.

На срубленной сосне, насупившись, сидит
Ворона, каркая… И тяжело и больно!
Печальной осени кругом печальный вид
Припоминает мне прошедшее невольно.

Остановил коней, из брички вылез вон…
Стою… гляжу назад… А сердце так и гложет…
И всё мне кажется, как будто бы сквозь сон,
Что сразу угадать мой стих никто не может!..

Как луна, ты томна и прекрасна
И, как солнце, — ярка, горяча,
Благовонна, свежа, сладострастна —
В трепетаньи златого луча
И в дрожании звонкого звука
Поэтических песен моих!
Ты бессмертна!.. Бессмертью порука —
Гармонический, гордый мой стих,
Прославлявший тебя бесконечно…

Когда первой рассветной зарею,
У пруда наклонившись беспечно,
Увлажняешь ты лик свой водою —
Лик, подернутый легкой дремою,—
О! я твердью клянусь голубою,
Что горжусь в ту минуту тобою
Несравненно сильней, чем собою!..

В голове моей мысли толпятся…
Музыкально-прекрасные звуки
На горячих устах шевелятся,
И, скрестивши торжественно руки,
Я твержу? «Хоть я равен герою,
Но могучей атлета ступнею
Не сомну и ничтожнейшей травки;
Мирозданья любуясь красою,
Не задену мельчайшей козявки!»

Мимолетное духа явленье,
Хоть я мыслию — мир обнимаю,
Но я в вечности — только мгновенье
И поэтому — атом творенья
Берегу — и из уст выдыхаю!..

В сельце Валуевке он тридцать лет живет,
В известные часы травник целебный пьет
И кушает всегда три раза в день исправно
С супругою своей Федосьей Ермолавной.
Он после трапезы кури́т обыкновенно,
Привычкам следуя лет сорок неизменно;
Зевает, кашляет, сморкается, плюет,
Приподнимается — и опочить идет…

От беспокойных мух прикрыв свой тучный лик,
Он погружается в огромный пуховик
И спит до вечера. И жизнь так льется плавно…
Придет его будить Федосья Ермолавна,
И он поднимется; отекшею рукой
Укажет на стакан с брусничною водой
И выпьет залпом всё; потом почешет спину
И отправляется лениво на крыльцо,
Чтоб освежить свое заплывшее лицо…
Меж тем на водопой пригнали уж скотину,
Уж солнце клонится к закату — и порой
Из саду вдруг пахнет накошенной травой.
Сквозь рощу темную огонь заката блещет,
И каждый лист сквозит и радостно трепещет…