Константин Бальмонт - Том 2. Стихотворения

О, слушайте все, кто в тумане,
В обмане незрячих долин –
Есть множество разных страданий,
  Но свет блаженства – один.

О, слушайте, сонмы видений,
Я пропасти видел до дна: –
Есть много дорог заблуждений,
  Дорога Правды – одна

Бледны и томительны все сны земного Сна,
Блески, отражения, пески, и глубина,
Пять пещер, в которые душа заключена.

В первую приходим мы из тайной темноты,
Нет в ней разумения, ни мысли, ни мечты,
Есть в ней лишь биение животной теплоты.

Рядом, с нею смежная, туманности полна,
Млечная и нежная в ней дышит белизна,
С миром созидающим связует нас она.

Третья и четвертая и пятая горят,
Ароматом, звуками, и светом говорят,
Нам дыханье радуют, пленяют слух и взгляд.

Быстро мы касаемся, для нас доступных, сфер,
Видим все сокровища пяти земных пещер,
Но земной неярок цвет, и скуден он, и сер.

Серые, томительно проходят наши дни,
Как неубедительно все, что твердят они,
О, зажжемте лучшие и высшие огни.

Победимте волею число земное – пять,
Только тот весь Мир поймет, кто может семь обнять,
Глянь в глаза души своей, раз хочешь все понять.

Кроме тех пяти пещер, есть в сердце глубина,
Есть для взора скрытого простор и вышина,
Примирись, что глубь и высь – только два звена.

Вознесешься ль в небо ты, падешь ли ты на дно,
Всюду цепь одной мечты, к звену идет звено,
Жизнь прядет живую ткань, шумит веретено

Жизнь прядет, шумит, поет, к примеру льнет пример,
Радуйся, о, мыслящий, ты гений высших сфер,
Вольны крылья легкие, разбиты пять пещер.

Мне кажется, что каждый человек
Не потому оцениваться должен,
Как жил он в этой жизни на Земле,
А потому, как он ушел из жизни.
Пока мы здесь, мы видим смену дней,
И в этой смене разное свершаем.
Пока мы здесь, мы слушаем напевы
Своей мечты: в одном она нежней,
В другом – грубей; во всех она случайна,
И всем поет различно о различном.
А Смерть равняет всех, затем что властно
Стирает все различия мечты.

Пока живем пьянящею игрою,
Мы думаем, что жизни нет конца,
Но Смерть к нам неожиданно приходит
И говорит. «Ты должен умереть»
И только в этот миг разлуки высшей
Со всем, что было дорого для сердца,
Является величие души,
И разность душ видна неустранимо.

Иной в теченьи лет героем был,
И в миг один с себя свой блеск свергает
Другой всю жизнь казался еле видным,
И в миг один проснулся в нем герой.
Прекрасней всех кто, вечно светлый в жизни,
Не изменил себе, свой день кончая,
Но, озарив, последнюю черту,
Без жалобы угас, как гаснет Солнце.
Вот почему тот самый человек,
Чья тень теперь, невидимая, с нами,
Не только дорог жизнью мне своей,
Но тем, что был живым и в самой Смерти.

Своих друзей, свою работу, книги
Не разлюблял он до последних дней,
Он холодел лишь для телесной жизни,
Он отходил без ропота и страха,
И нам оставил радостный завет
В своем, как бы прощальном, восклицаньи.
Когда уж остывала кровь его,
И видел взор души – что может видеть
Лишь взор души, от пут освобожденной,
Он вдруг воскликнул, звучно, как поэт:
«Есть Бог хоть это людям непонятно!»
И снова повторил «Есть Бог! Есть Бог!»

Да, верю, знаю Ты сказал пред смертью,
Что каждый сознает в свой лучший миг.
Есть родина для всех живых созданий,
Есть Правда, что незримо правит Миром,
И мы ее достигнем на Земле,
И мы ее постигнем в запредельном.
Безгласности вещания внимания,
К незримому душою обратившись,
Я говорю вам. «Бог нас ждет! Есть Бог!»

Недалека воздушная дорога, –
Как нам сказал единый из певцов,
Отшельник скромный, обожатель Бога,
Поэт-монах, Владимир Соловьев

Везде идут незримые теченья,
Они вкруг нас, они в тебе, во мне,
Все в Мире полно скрытого значенья,
Мы на Земле – как бы в чужой стране.

Мы говорим. Но мы не понимаем
Всех пропастей людского языка.
Морей мечты, дворцов души не знаем,
Но в нас проходит звездная река.

Ты подарил мне свой привет когда-то,
Поэт-отшельник, с кроткою душой.
И ты ушел отсюда без возврата,
Но мир Земли – для неба нс чужой.