Константин Бальмонт - Том 3. Стихотворения

Это я тебя убил
На высоком теокалли.
Я убит тобою был
В битве равных вечных сил
Жизни цвет над тьмой могил,
Все я вижу, как в кристалле!

Ты непостижная – как сон,
  Моя любовь, любовь.
Твой голос эхом повторен,
  И вновь к любви – любовь.

Я не могу в душе найти
  Сравнений для очей,
Что стали звездами в пути,
  И манят в мир лучей.

Я не могу постичь очей,
  Исчерпать этот взгляд,
В них излучение ночей,
  В них звезды говорят.

В них океанская волна,
  Фиалки цвет лесной,
Глубин небесных тишина,
  Что спит – перед грозой.

В них зов к морям без берегов,
  И без пути назад,
Напевность рун в стране врагов,
  Светящийся агат.

В них глубь таинственных криниц,
  Где спит неспетый стих,
В них рой веков, в них крылья птиц,
  И взмах ресниц густых.

В них тайный свет со всех могил,
  В них всей Земли стезя.
Но что бы я ни говорил,
  Их рассказать нельзя.

И что бы я ни помянул,
  В душе прорвется вновь,
Как бы снегов нагорных гул,
  Любовь – одна Любовь.

Восемь лучистых планет,
Дважды четыре явив,
Да расцветивши и нет,
В змеиный сложились извив.

Как он певуче-красив,
Как разноцветно-хорош.
Сколько желтеющих нив,
Как зазвездилася рожь.

Восемь, тебя не поймешь,
Можно тебя лишь любить
Правда ли ты или ложь,
Звездно ты выткало нить.

Восемь, тебя сохранить
Вечность велит мне, жезлом.
Душу велит опьянить,
Этим змеиным числом.

Восемь бессмертных планет,
Два и четыре явив,
Тьму показали и свет,
Бурю стихий расцветив.

Как он змеино-красив,
Этот узывчивый хор,
В звеньях растущий порыв,
Встречных срастей разговор.

Все сочетавши в узор,
В полный баюканья плен,
Жемчуг бросают в простор
Восемь поющих сирен.

Счастье и сладость измен,
В рдении вечно-живом,
Замок без кровли и стен,
Сжатый змеиным числом.

Я видел много красных роз,
  И роз воздушно-алых.
И Солнце много раз зажглось
  В моей мечте, в опалах.
В опальной лунной глубине,
  В душе, где вечный иней.
И мною раз был дорог мне
  Цвет Неба темно-синий.

Я видел много алых роз,
  И роз нагорно-белых.
И много ликов пронеслось
  В уме, в его пределах.
Мне дорог ум, как вечный клад,
  Как полнота объема.
Но робко ласки в нем журчат,
  И груб в нем голос грома.

Не раз в душе вставал вопрос,
  Зачем я вечно в тайнах: –
От белых роз до черных роз,
  И желтых, нежно-чайных.
Но только в Индии святой
  Все понял я впервые: –
Там полдень – вечно-золотой,
  Там розы – голубые.

Бог Голубого Покрова,
С опушкой из белых снегов,
Океан, поведай мне слово,
Таящее сказку веков.

богиня Одежд Изумрудных,
Праматерь кошмарных дней,
Колдунья снов безрассудных,
Земля, говори же ясней.

Бог Одежд Златоцветных,
Немеркнущий желтый цвет,
Радость дней безответных,
Солнце, дай мне ответ.

Богиня Одежд Опальных,
Колдунья бледных теней,
Ведунья рун изначальных,
Луна, будь бледней, но нежней.

Богиня Волос Лучистых,
Царица двойной высоты,
Венера, из далей сквозистых
Скажи, где тайник Красоты.

Так с болью, от века до века,
Я к Богам и Богиням взывал
Но, смеясь над мольбой Человека,
Потоплял меня плещущий вал.

Земля мне волчцы расстилала,
И вонзались мне в руки шипы
И опять возникало начало,
Бесконечность пустынной тропы.

И блуждала преступная сила,
И не раз меня Солнце сожгло,
И Луна меня обольстила,
Завлекла, хоть светила светло.

Лишь одна мне осталась богиня,
Царица двойной высоты,
Венера, и с нею пустыня,
И ужас одной Красоты.

Что тебе, мечтанье, надо,
Чтоб от будней отдохнуть?
– Лишь не это. Что-нибудь.
В чуждых странах дальний путь.
Многоцветность Колорадо.
Гор пурпуровых узор,
С их нежданностью уступов
Вид – о, вид хотя бы трупов,
Лишь не братьев с давних пор
Пусть хотя б тигриный взор,
Но не добрый взор участья,
Утомивший как ненастье,
Как осенних капель хор.
Вновь, как в детстве, ведать счастье,
Что в Природе ты один,
И как яркие запястья,
Как касанья сладострастья,
Чуят цвет иных долин,
Гордость красочных растений,
Цвет багряных сновидений,
Вспышку Майи, Колорин.