Константин Бальмонт - Том 3. Стихотворения

Ниспал в смолу. Застыл как красота.
Другой нам вещий знак от Духа к Деве: –
Пять звезд блестящих Южного Креста.

Пять звезд блестящих Южного Креста
Горит над зыбью вторящего гула.
Семь звезд полярных, наших льдов мечта,
За краем Океана потонуло.

Проворный хищник, зоркая акула
Плывет, в ея утробе пустота.
Ладя Луны полнеба обогнула,
И метеоров брызжет суета.

Откуда Крест во взвихренной мятели
Планет и лун и этих вышних льдин?
Пять алых капель в крайний час зардели, –

Когда в прозреньи снов был распят Сын,
И, оснежась, оне похолодели.
И Южный Крест на небе – властелин.

Уходит Солнце с Запада к Востоку,
Через двенадцать Солнечных Домов,
Верь зримому, хоть мнимому, намеку,
Верь золотой и высшей из Основ.

Двенадцать звездасолнечных чертогов,
Чрез Южный Крест, туда, где Скорпион,
Двенадцать озвездившихся порогов,
И Арго держит путь на Орион.

На Арго реет веером сиянье, –
И угольная дышет чернота,
Вознесшая высокий знак Страданья,
Как Змий под стягом Южного Креста.

Не страданье, а страда,
Сноп сверкания – звезда,
Трав небесных крепкий стог,
Духом созданный чертог.

Дремлют в ярких снах Косцы,
Дух и тело – Близнецы,
И стрела-алмаз Стрельца
В безднах мчится без конца.

Ворон, Волк, Дракон, и Лев,
Взяты в огненный напев,
Бег их – пламенный псалом,
Яркий узел за узлом.

В звездном Там все наше Здесь,
С небом ум уравновесь,
И свершай, как лик звезды,
Геркулесовы труды.

Круг свершений очертив,
Смело кинешься за срыв,
И тебя, сверкнув, возьмет
Огневой водоворот.

Кто алмазы расцветил?
Кто цветы дал? – Звездный Гений,
В час рождения светил,
Горсть сверканий ухватил,
И обжегся от горений,
От живых воспламенений,
Исходивших из горнил.
Он обжегся, успехнулся,
Все ж, сверкая, содрогнулся,
Пламень взятый уронил.
Капли пламени летели,
Охлаждаясь в темноте,
Все ж храня в небесном теле,
В малом теле, в круглоте,
Взрыв, и дрожь, и зов к мечте,
Брызги радуг – красоте.

Из горячих водоемов
Закипающих светил,
Звездный Гений, в гуле громов,
В блеске молний и кадил,
Много чувств поработил,
В тело вольными вместил,
И, замкнув их в разном теле,
Повелел, чтоб вспевно рдели,
Чтобы пели песнь побед,
А в иных, как в колыбели,
Чтоб дремотный грезил свет,
Словно ночью от планет.
И чтоб ярче было чудо,
В ямы горной тесноты
Бросил стебли и цветы,
Вспыхнул пламень изумруда,
И, тая огней раскат,
Был рубин и жил гранат.
Камни чувство задержали,
Целы разные скрижали,
Как различен цвет лица.
Лунный холод есть в опале,
И кровавятся сердца
В сердолике без конца.

И чтоб искристого пира
Был в мирах протяжный гул,
Звездный Гений, с кровли мира,
Синей влаги зачерпнул, –
Капли нежного сапфира,
Голубея, полились
С Моря сверху в Море вниз, –
Камни были там слепые,
Камни стали голубые,
Синью молнии зажглись,
Мчась высокою твердыней,
И в очах агат зрачков
Окружился сказкой – синей,
Словно небо над пустыней,
Или вспышки васильков.

Звездный Гений, с грезой дружен,
Возжелав свою печать
В нашей жизни отмечать,
Бросил нам еще жемчужин,
Уронил он капли слез,
Ветер с неба их донес.
Но, с волной морей гуторя,
Дух свой к Морю наклоня,
Уронил он в бездну Моря
Слезы вышнего огня.
Бездна встала с кликом гула,
Был тот рокот говорлив,
Бездна жадная сверкнула,
Сонмы раковин раскрыв.
И отпрянула к хоромам
Темным, вниз, как от врага,
Закрывая синим громом
Неземные жемчуга.

Там и будет эта ясность,
Та немая полногласность
Слез упавших с высоты, –
Чтобы тешила опасность,
Тех, кто жаждет красоты.
И земным бросаться нужно
В пропасть Моря с берегов,
Чтоб сверкнула им содружно
Нитка круглых жемчугов.

Некогда солнечный Ра,
Из золотого чертога,
Праведно правил людьми.

Но остудилась игра
Крови горячего бога, –
Это сказанье пойми.

В лете стихает перо,
Море синеет в покое,
Ра утомился от бурь.