Самуил Маршак (пер.) - Английская поэзия

На моем родимом юге
Не бывает зимней вьюги,
Ни морозов, ни снегов, ни инея.
Там шумят потоки вод
И цветы цветут весь год,
Неизвестные Виргинии — гинии.

Под ударами бича,
Иго рабское влача,
Провожу я дни в печали и унынии.
Горько вспомнить мне друзей
Вольной юности моей
На плантациях Виргинии — гинии!

Зачем терпеть в расцвете сил
Ярмо порабощенья?
К оружью, братья! Наступил
Великий час отмщенья.

Твердят: безгрешны короли,
А руки их кровавы.
Мы сами троны возвели.
Тряхнуть их — наше право!

Девизом каждый патриот
Смерть иль свободу изберет.
Пусть примет мученика чин
Епископ, саном гордый.

Для пэров хватит гильотин,
Для вас — подвязок, лорды.
Давно нас деспоты гнетут.
А судьи — их орудье.

Но и над вами будет суд,
Неправедные судьи.
Еще сегодня ваш денек.
Зато и наш не так далек!

Пусть золотой наступит век.
Былое в бездну канет,
И человеку человек
Навеки братом станет.

И нам покажет молодежь,
Достойная свободы,
Что человек везде хорош, —
Таков он от природы.

Мы всех зовем на братский пир,
И первый тост: — Свобода. Мир.

Якобиты на словах,
Вам пою, вам пою.
Якобиты на словах,
Вам пою.
Якобиты на словах,
Обличу я вас в грехах
И ученье ваше в прах
Разобью.

Что есть правда? Что есть ложь?
Где закон? Где закон?
Что есть правда? Что есть ложь?
Где закон?
Что есть правда? Что есть ложь?
Длинный меч ли изберешь
Иль короткий вырвешь нож
Из ножон?

Героической борьбой
Что назвать? Что назвать?
Героической борьбой
Что назвать?
Героической борьбой
Звать ли распри и разбой,
Где в отца готов любой
Нож вогнать?

Хватить происков, ей-ей!
В этот век, в этот век.
Хватит происков, ей-ей,
В этот век.
Хватит происков, ей-ей.
Без непрошеных друзей
Пусть идет к судьбе своей Человек!

Прощай, синева, и листва, и трава,
И солнце над краем земли,
И милые дружбы, и узы родства.
Свой жизненный путь мы прошли.

Кто волею слаб, кто судьбы своей раб, —
Трепещет, почуяв конец.
Но гибели час, неизбежный для нас,
Не страшен для гордых сердец.

Ты спишь в безвременной могиле,
Но, кажется, глядишь с усмешкой на устах
На тех, что голодом вчера тебя морили,
А нынче лаврами твой увенчали прах.

Мой горец — парень удалой,
Широкоплеч, высок, силен.
Но не вернется он домой —
Он на изгнанье осужден.

Как мне его вернуть?
О, как его вернуть?
Я все бы горы отдала,
Чтоб горца вновь домой вернуть!

Соседи мирно спят в домах,
А я брожу в тиши ночной.
Сажусь и плачу я впотьмах
О том, что нет его со мной.

Ах, знаю, знаю я, кого
Повесить надо на сосне,
Чтоб горца — друга моего —
Вернуть горам, лесам и мне!

Кто независим, прям и горд,
В борьбе решителен и тверд,
Кому равно претит судьба
Рабовладельца и раба,
Кому строжайший приговор —
Своей же совести укор,
Тому, чья сила — правота,
Открой, алтарь, свои врата!

Не хвастайся, дряхлый рассудок людской.
Безумству — любовь и почет.
Сулишь ты, рассудок, уют и покой.
Безумство восторг нам дает!

Пой, милый дрозд, в глухой морозной мгле.
Пой, добрый друг, среди нагих ветвей.
Смотри, зима от песенки твоей
Разгладила морщины на челе.

Так в одинокой бедности, впотьмах
Найдешь беспечной радости приют,
Она легко встречает бег минут, —
Несут они надежду или страх.

Благодарю тебя, создатель дня,
Седых полей позолотивший гладь.
Ты, золота лишив, даришь меня
Всем, что оно не в силах дать и взять.

Приди ж, дитя забот и нищеты.
Что бог пошлет, со мной разделишь ты!

О птица ночи! Жалобу свою
Ты изливаешь в полночь скорбным стоном
Не оттого ль, что в северном краю
Родится холод — смерть росткам зеленым?