Исаак Розенберг: Рассвет в окопах

Искренне Ваш И. Розенберг.

Сидней Шифф (1868–1944) — английский писатель и переводчик. Творческий псевдоним — Стивен Хадсон. Был покровителем искусств, имел широкие связи в художественных и литературных кругах. Среди его друзей — Джеймс Джойс, Марсель Пруст, Игорь Стравинский, Сергей Дягилев и другие. Розенберг познакомился с ним в 1915 году. Шифф помогал поэту деньгами, пересылал на фронт материалы для рисования, газеты и книги.

* * *

27 ноября 1915

12 Саффолкский, Бантам

Военный госпиталь

Депо

Бери-Сент-Эдмундс

Субботний вечер (или ночь)

Мой дорогой Марш!

Я только сейчас получил твое письмо. Его придержали или оно затерялось — в любом случае оно попало ко мне только сегодня. Прежде всего, чтобы не пугать тебя этим заголовком, я должен рассказать, что во время бега перед полковником я слишком резко стартовал и, споткнувшись, рухнул довольно тяжело на мокрый гравий. И очутился в госпитале с порезанными обеими руками. Я здесь с прошлой субботы и ожидаю, что выпишут меня ориентировочно в начале недели. Образ жизни в госпитале неописуем, и я очень беспокоюсь, что придется выйти отсюда и заниматься каким-то тяжелым видом работы. М-р Шифф прислал мне немного акварельных красок, и я развлекаю себя тем, что рисую других больных. Конечно, я должен отдавать им то, что делаю, но я могу здесь увидеть уйму материала для картин. Пейзаж тоже выглядит сносным, хотя я и не видел ничего, кроме казарм, так как этот инцидент произошел практически на старте.

Я надеюсь, тебя не сильно допекли из-за моей выдумки, но я и представить не мог, что тебя побеспокоят из дома, чтобы выяснить. Мне удалось убедить мать, что я только на домашней службе, хотя, конечно, записался на общую службу. Я ушел, ничего не сказав, потому что боялся, что это убьет мою мать, или я дам слабину и не уйду. Похоже, она все-таки пережила это, и как только я смогу получить отпуск, я навещу ее, и надеюсь, что все будет хорошо.

Здесь очень тяжело писать, так что ты не должен ждать интересных писем, хотя, на мой взгляд, есть некое тягостное ощущение неподходящих условий, непосредственных и неличных, которые мешают и вносят беспорядок в то, что при других обстоятельствах имело бы логичность и, возможно, вес. Я оставил все свои стихотворения, включая короткую трагедию, у друга, и я напишу ему о них, чтобы выслать их или напрямую Аберкромби, или сначала тебе. Я верю в себя больше как в поэта, чем художника. Я думаю, что добиваюсь большей глубины в своем сочинительстве. Я взял с собой только Донна, и я не слишком сопереживаю поэзии в этом презренном месте. Здесь нет ни книг, ни бумаги, нам не разрешено выходить за ворота, мы мало едим, и нам не разрешают что-либо покупать, если у нас есть деньги — мы чрезвычайно несчастные (я имею в виду госпиталь). Если бы ты мог послать мне какой-нибудь роман или шоколадные конфеты, ты бы меня очень осчастливил. Я думаю, что пробуду здесь до вечера вторника, так как завтра воскресенье, а если врач говорит, что в понедельник я смогу покинуть госпиталь, это означает вечер вторника. Ты получишь это в понедельник, и у меня останется целый день, чтобы съесть коробку шоколадных конфет; это только короткий зимний день.

Искренне твой Исаак Розенберг.

Джон Донн (1572–1631) — английский поэт, богослов, проповедник, настоятель собора Святого Павла в Лондоне. Автор лирических стихотворений в духе жизнерадостной философии Возрождения, а также религиозно-мистических поэм, положивших начало метафизической школе в английской литературе.

* * *

Начало декабря 1915

22648

Рота С батальона Бантам

12 Саффолкский полк

Бери-Сент-Эдмундс

Мой дорогой Марш!

Я допускаю, что мои злоключения действительно смехотворны, но в настоящий момент они меня раздражают. Наряды на уголь, работа на походной кухне с порванной рукой и десятимильный марш с дыркой около дюйма в окружности на твоей пятке, а также забияки, подначивающие тебя, — это не очень естественно. Я думаю, когда мои руки и ноги станут лучше, я наслажусь этим. Никто не думает о том, чтобы помочь мне — я имею в виду тех, кто мог бы. Пока я не стал законченным калекой. Офицер сказал, что было нелепо думать о ношении тех ботинок, и приказал мне тщательно вымочить кожу в масле, чтобы смягчить ее. Спасибо за банкноту, мы получаем достаточно мало, ты знаешь, и я отправляю половину этого своей матери…

Ты теперь, должно быть, самый занятой человек в Англии, и я уверен, едва ли найдешь время прочесть мои вещицы, кроме того тебе не понравится бесформенность пьесы «Моисей». Если хочешь, ты можешь послать их Аберкромби и прочитать их, когда у тебя будет больше времени. Я не думаю, что рассказал тебе о том, что он написал обо мне: «Довольно многие Ваши стихотворения поражают меня как экспериментальные и не совсем уверенные в себе. Но, с другой стороны, я всегда нахожу живой и оригинальный порыв; и что мне больше всего нравится в Ваших песнях — Ваша способность заставить тайную поэтическую силу в словах выйти, сверкая, наружу. Некоторые Ваши фразы поразительны; никто из тех, кто пытается писать стихи, не удержится от зависти к некоторым из них». Я просил его позировать для меня — поэт, рисующий поэта. Все это должно казаться тебе, как легкое пятно на окне, или как слушать звуки, но не слышать их, задумавшись в этот момент. Еще одно пятнышко, и я оставляю тебе чистое окно — я думаю, мы перемещаемся в Шорхэм через неделю. Искренне твой Исаак Розенберг.