Алексей Мозговой - Стихотворения

Я не верую в Господа Бога,
Да и в Чёрта я веры нейму!
Знаю, гибельна эта дорога,
Но меняю я крест на суму!

По разбитой, истоптанной зверем,
В проповедных, гниющих плевках.
И не в Бога, не в Чёрта не веря,
По дороге пойду в кандалах!

Пусть гремят мои ржавые цепи!
Нарушая загробный покой.
В полумраке а не в полусвете,
По дороге, и только прямой!

Не сгибаясь под ветром, упрямо.
Шаг за шагом и только вперёд!
Мимо истинно лживого храма,
Там где в стадо сгоняют народ!

Пусть одежды мои обрывают,
Лапы чёрных, умерших ветвей.
Пусть святоши к себе зазывают,
Маяками слепых фонарей.

Не сверну я, не ждите, не стоит!
Не услышу я ваше нытьё.
Мне глаза, ваша ложь не откроет,
У меня теперь вера в своё!

Пусть не мытое, рваное, битое!
Без улыбки растянутых губ.
Приведёт меня, всеми забытое,
В старый, русский, покинутый сруб!

Вы когда нибудь видели солнце,
Свет, которого ярче в сто крат…
А озёра — прозрачные донца…
Среди белого дня звездопад?

Может вам приходилось напиться
родниковой воды, как хрусталь?
Белым облаком нежно укрыться,
И вдыхать необъятную даль?

Нет… вы не видели яркого солнца,
И озёр не встречали таких.
Пили воду вы только с колодца,
И влюблялись вы тоже, в других!

Мне же, знаю, судьба улыбнулась,
Приоткрыла заветную дверь.
Жарким пламенем солнце коснулось,
И пусть буду я, пеплом теперь!

Бурлящим потоком расплавленной стали,
Стремится река не жалея огня.
Спасётся кто-либо в реке той, едва ли,
Придёт и мой срок, заберёт и меня.

Свинцовые вина за плещут в бокалах,
Зловонные яства на стол подадут.
Танцовщицы ада, как свечки на скалах
То вспыхнут огнём, то во тьме пропадут.

Заблеют все разом хвалебные оды,
Скрипящие глотки и чёрные рты.
Со всей приисподни сойдутся уроды,
Принять новобранца в свои же ряды.

Согреют в смоле, заполняя всё смрадом
Сгораемой кожи из тысячи тел.
Останется только срастись кровью с адом
Гореть в нём на вечно мой грешный удел.

Тихо, ковыль не шелохнётся.
И в небе птицу не увидишь, нет.
В станицу мало кто живым вернётся,
Им было по шестнадцать лет.

Юнцы, в романтике военной,
Не видели той грязи что вокруг.
Была уверенность у них лишь несомненной,
Что вот они-то победят не вдруг.

Каждый мечтал, вернутся после боя,
И встретить на балу мадмуазель.
Вскружить ей голову рассказами героя,
Смущённо поправляя всё шинель.

Но то мечты, в реальности другое,
Война не дарит шансов ни кому.
И неподвижно, тело молодое,
Лежит в степи, как в родовом дому.

Кадетский корпус, стройными рядами,
Под барабанов дробь, ложится под свинцом.
В лучах горят погоны вензелями…
Им Тихий Дон стал домом и отцом.

Забери меня туман,
Упаду в траву росою.
Напою степной бурьян,
Каждой капелькой, собою.

Забери меня ковыль,
В серебристый омут шёлка.
Пусть уйду потом я в пыль,
Ветер, пыль поднимет ловко.

Забери меня ручей,
Я к реке найду дорогу.
Сотни солнечных лучей,
Испарят мою тревогу.

Забери меня песок,
Я песчинкой твоей стану.
Видно выпал и мне срок,
Ближе быть, к степи,
К бурьяну…

Теперь осталась только жалость,
Других эмоций больше нет.
А может раньше лишь казалось…
Что в этом взгляде неба свет.

Вдруг проявились недостатки,
Изъяны стали вдруг видны.
А в памяти кружат остатки,
Большой и чувственной весны.

Закат сменялся в миг рассветом,
А нам казалось, час прошёл.
Теперь ушло всё, бродит где то,
Покой на сердце снизошёл.

Теперь всё стало безразличным,
Ни чувств, ни страсти… ни чего…
И как то сразу стал привычным,
Рассветный луч для одного…

Туман как водится растаял,
В траву росою он упал.
И точку он во всём поставил,
Сказал… забудь… как и не знал.