Ю. Шестов: Поэма “Нити”

Туда, сюда — привольно жили.

Река преграда не была,

Где две руки — там два весла.

И отблеском времён минувших,

Закону не всегда послушных,

Сверкнуло золото в венцах

Избы. Забыт прадеда прах.

Аляска, Колыма, проливы,

И чуждой речи переливы

Дедам диковинкой не были -

До Мичигана доходили.

Вопрос от Вас: «Зачем им это?»

Но я не знаю их секрета.

А вот в себе поразбираться

Могу. Там то же, может статься.

Иначе что же я пьянею

Как быть дороге. Перед нею,

Коль будет дальняя она,

Всю ночь бывает не до сна.

А ветер северный задует -

Душа в смятенье затоскует.

И снег в поземке ледяной

Шуршит мне тихо: «Твой я, твой!»

И поздней осенью в болото

Меня как будто тянет кто-то,

И в снег ли, в дождь — мне наплевать,

Я там как дома — как понять?

И много мне чего досталось

От предков. Жалко, что осталось

Под спудом жизни бестолковой,

Невнятной, суетной и плевой.

* * *

А город звался наш — Свободный

(Был Алексеевск — неудобный).

А так — торжественно и пышно,

Но что же там на деле вышло?

А вышло, что на поселенье,

Годов с двадцатых, как поленья,

Туда сплавляли разный люд:

Экс-зек, кулак — все были тут.

Лесоповал, в горах дороги,

Вкруг зоны, где порядки строги.

Ну, в общем, классика тех лет.

(Я б не сказал: «Следов тех нет».)

Так что народ жил здесь бывалый.

Свой дом в воде был повод малый,

Чтобы печалиться, скорбеть…

Живой — и можно песни петь.

Оттуда, с черных тех времен,

На душу пепел нанесен.

Вползла в те вольные края

Колючей проволки змея.

Я рос, я видел зоны эти,

(Их не держал никто в секрете.)

И жизнь нас часто убеждала,

Что места там еще немало.

Сосед бревно спер — посадили.

Сын Сашка был — мы с ним дружили.

Потом прибрали дядю Лешу…

Он шел, понурый, сквозь порошу.

И как-то к мысли привыкали,

И без печали принимали:

Там может каждый побывать,

Телят с Макаром погонять.

Любое детство, словно призма,

Чиста, прозрачна, чуть капризна.

Что к нам туда ни попадает,

Навеки в душу проникает.

На полотне остались в ряд:

Обрыв, река внизу. Наряд -

Я клоун в детсаду на елке,

Сестра-снежинка мнет иголки.

Там также лесоперевалка.

Щепа, вагоны, бревна, палки.

Меж штабелей нагроможденье,

Дрезины тяжкое сопенье.

И слухи: ногу оторвало,

Там придавило, искромсало.

На сплаве утонул рабочий -

Сначала — страх, потом — не очень.

* * *

Природа… Край какой богатый!

Вбегал на улицы сохатый…

Дальневосточные края.

Где ж твой певец, моя земля?

* * *

И напоследок. Детский сад.

Стоят кроватки к ряду ряд,

Окно большое, высоко.

В нем небо — сладко далеко.

Дня бесконечного тягота

И подконтрольных дел тенета,

Не озорник, в огляд играл…

Неволя — вот что ощущал.

Звучала жизнь из-за забора,

Как вечер приходил нескоро!…

Желаний школа обузданья

Навеки въелась в подсознанье.

Там я учился выживать,

Вниманье чтоб не привлекать.

Совет держал лишь сам с собой

И, как в лесу, топтал путь свой.

Но кожуру носить уменье

Лишь телу дарует спасенье,

А для души сия короста

Лишает все побеги роста.

Прощай, Восток, — пора в дорогу.

Набрал ход поезд понемногу,

И под неспешный стук колес

Я вспоминал, что день принес.

Опять разлив, мутна вода.

Луж к переправе череда,

Я с мамой в лодке закачался.

Восторг и жуть… И в борт вцеплялся.

Последний, пламенный закат,

Крыльцо скрипит… Чему я рад?

И почему, не сожалея,

Покинул, что душой лелеял?

Пространство ли родит движенья,

Дарует силы для сомненья.

Я торопился — жизни сок

Прозрачен лишь недолгий срок.

Жизнь — это хрупкое созданье,

Это все время созиданье

Себя. 3а счет великих дел,

Иль малых (это мой удел).

Далек наш путь — чрез полстраны.

И как вы сердцем не нежны,

Но приедается дорога.

И вы скучны… Ну, ради бога.

Проста причина переезда -

Нам сердце тешила надежда,

Что будет как-то легче жить…

(Я чую-путь мне повторить.)

* * *

Теперь мы к маминой родне,

Таежной, топкой стороне

На время обратим свой взор.

Пусть режет наш «ФзДэ» простор.

* * *

Сибири топкие края

Известны Вам — дает земля

Нефть «за бугор», природный газ