Может, ты покачаешься с гирей,
Раз качнул – клади рублик в карман,
А затем потягаешься с Филей,
Ты покажешь им, кто хулиган.
Я вдруг почувствовал свободу,
Могу кричать, могу летать
И прыгнуть по колено в воду,
И кто что скажет – мне плевать.
В твоей стране вдруг появиться
В толпе совсем чужих людей,
Представь, что это только снится
В одну из грустных нам ночей.
Печаль любви, надеты маски,
Подобран голосов приятный тембр,
И не сверкают солнца краски,
В полоску жизнь, как шкура зебр.
Не разводи большой костер,
Потом его ты не потушишь,
И не влюбись потом в сестер,
С любовью, друг мой, не пошутишь.
В ряду поэтов просто незаметен,
По предкам – русский крестьянин,
Столичным лоском не отмечен,
Я человек, простолюдин.
Сегодня смерть в плаще от Гуччи,
Стройна собой, приятный лик,
Сверкнет на перстне яркий лучик,
Давай, пошли со мной старик.
Чернила в рюмке для поэта
Полны сияньем женщин бала,
Как хороша была вот эта,
Что в спальню двери открывала.
Я не лезу в карман за деньгами,
У меня их по-прежнему нет,
Но зато вас согрею словами
За бесплатно, без всяких монет.
Мы самолеты по натуре,
Один маршрут у нас в судьбе,
И только пилотажные фигуры
Мы выполняем по себе.
Себя я вижу в зеркалах,
Небритого, усталого, смешного,
И, может, Бог или Аллах
Пошлет мне счастья земного.
В глубине души моей
Живет огромный дикий зверь,
Он будет петь как соловей,
Чтоб ты ему открыла дверь.
Я понимаю твои мысли,
О том же думаю и я,
Ты мне тихонько ночью свистни,
Я петли смажу на дверях.
Мы целовались виртуально,
Наверное, раз сто пятьдесят,
Опухли губы бы реально,
Все наши чувства обостря.
А, может, и не стоит торопиться,
Достаточно синички мне в руке,
Есть время, чтоб еще влюбиться
И искупаться в призрачной реке.
Товарищ, Вы помните «Лясы»,
Приехав на форум с Курил,
Там мэтры одни седовласы
И кто-то там трубку курил.
На руках жизни нить расплетая,
И не видя вокруг никого,
Не отведаешь гурий и рая,
Да и жить-то тогда для чего?
Нам вой пустыни песнь играет,
Там за барханом караван
И сразу сердце замирает,
А, может, то мираж, обман?
Дуэль закончу посрамленьем
Невежд и всяких гордецов,
Потом попьем чайку с вареньем
И есть прекрасно винцо.
Поверьте, в жизни у гусаров
Проблем, не видно им конца,
Никто не пишет мемуаров,
А шлют за водкою гонца.
Графоманов не садят на грядках
И не делают их в постелях,
Они пишут что-то в тетрадках,
У портретов стоят в галереях.
Пусть завидуют с Запада маны,
Что у нас, где ни плюнь, там Пушкин,
И на каждом углу графоманы,
Что клепают стихи, как сушки.
Графоманы сродни Глазуновым,
Пишут то, что не видно Богам,
И для них все является новым,
И все падает к вашим ногам.
Сегодня день какой-то серый,
Как будто склад осенних туч,
И улетел к себе в пещеры
Последний летний солнца луч.
Я на базаре сумасшедший,
Играю на гармошке из картона,
И женщине, меня нашедшей,
Дарю себя и половину дома.
На кондомах стихи из Хайяма,
Хоть читай, хоть на член надевай,
Все равно для всех вырыта яма
И не ясно, где пошлости край.
Одет. Обут. Сыт. Пьян.
Иду. Один. В руках баян.
Навстречу коза. Без баяна.
Смотрю. А коза пьяна.
Мы разойдемся на рассвете,
Проснешься ты, проснусь и я,
Ты пишешь «замужем» в анкете,
И у меня давно семья.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу