Галина Таланова - Сквозь снега, наметённые в вёснах...

Нынче что б ты ни сказал,

Я — чугунный монолит.

…Как гроза, прошла любовь.

Я спокойна как удав.

Сердце еле гонит кровь,

Не ему искать забав.

146

Сквозь снега, наметённые в вёснах...

***

Зря золотистый льётся свет,

Сочится сквозь льняные шторы…

Уже оставлен резкий след

Той жизнью, где одни лишь ссоры.

Проник урановым лучом,

Мечты о чуде разрушая.

Дитя-любовь толкнул плечом,

Подумав, что она большая.

Не смог жене он рук согреть,

На резонанс настроить душу —

И подыграть, чтоб песню спеть

Ей о тоске своей по МУЖУ.

147

Галина Таланова

***

Он сорвался в сердцах полетать…

До седин оставался мальчишкой.

…На пороге пришла постоять,

Хмурясь, осень с тяжёлой одышкой,

Затянув полосу перемен.

…Сердце пусто. Не вынесло ноши…

В небо рвавшийся парусом тент

Обвисает,

Похлопав в ладоши.

Ни души.

Нет следов на песке:

Ветер вылизал всё без изъяна.

Он идёт как по шаткой доске,

Как солдатик в бою оловянный.

Всё, как мир, безнадёжно старо.

Небо давит,

Как камень остывший.

Обронил из гнезда лишь перо…

Потолок —

Под ржавеющей крышей…

148

Сквозь снега, наметённые в вёснах...

***

Как затянулась нынче осень…

Опять трава пустилась в рост.

Друг друга еле мы выносим,

И путь друг к другу стал непрост.

Размыты дождиком дороги.

Скользим на глинистой тропе,

И увязают в глине ноги,

И грязи пуд прилип к стопе.

Всё раздражает.

Дождик тёплый

Долбит по куполу зонта.

Стоят обугленные вётлы,

И дня всё меньше долгота.

И дождь, как будто важный дятел,

Долбит, исследует дупло.

Творец, должно быть, малость спятил,

Коль будто в августе тепло,

А все давно достали шубы…

Друг к другу снится санный путь:

В него позвать решатся губы,

А ветер в спину станет дуть.

149

Галина Таланова

***

…Как ты далёк!

Идёт снежок —

И мир свои утратил краски.

Хоть каждый в чём-то одинок,

Нам всем мечтается о ласке.

Своя у каждого стезя —

И не ступать другому рядом?

Впустить в свой мир чужих нельзя —

Вдруг сглазят любопытным взглядом?

А ты был вовсе не чужой —

Тебя звала на чашку чая.

Ты был ни мёртвый, ни живой,

И, как чужой,

Всё жался к краю

Скамейки,

Думая о том,

Что объяснить себе всё сложно…

Ты пожалеешь лишь потом,

Что возвратиться невозможно

Туда,

Где молод был и чист

И жизнь имела вкус и запах,

Где выдавали губы свист,

А сердце жмурилось от страха.

150

Сквозь снега, наметённые в вёснах...

***

Весна в тоске равняется на осень.

И празднику

В дождищах полинять.

Как дельтапланеристы,

Шишки сосен

Скользят по насту,

Чтобы — ввысь опять.

Но где ты, радость ожиданья лета?

Как вата, воздух сыростью набух.

Туман,

Как из молочного пакета,

Закапал город.

Обострился слух.

И кажется: конца воде не будет.

И время между пальцами течёт.

И суетливость птиц безумных губит:

Так долог их, так труден перелёт.

151

Галина Таланова

***

Мне больше нечего сказать:

Две разошедшиеся льдины.

И руку если и подать —

То не изменит суть картины,

Где вскрылась чёрная вода,

Что пузырится бурой пеной

И нас разносит навсегда,

Просвет всё ширя постепенно.

Да. Так бывает…

Всё росло

В нас напряжение и зрело…

Тебя куда-то понесло,

Меня бессмысленно задело.

Теперь две льдины в тишине

Разносит резвою водою.

И коршун рыщет в вышине:

Не промелькнёт ли в тьме живое?

Но только пенится река,

И льды идут своей дорогой.

И опускается рука.

…И остаёшься недотрогой.

152

Сквозь снега, наметённые в вёснах...

***

Ничего не изменилось.

Положить не в силах глаз

На другого:

Не влюбилась,

Ибо вижу без прикрас.

Да и ты меня не любишь —

Идеал исчез из снов.

Ты сплеча всё время рубишь —

Наломал порядком дров.

Захирел очаг домашний,

Вновь разжечь — не по плечу.

День преследует вчерашний:

Приглянулась пыль лучу,

Май сгустил палитру красок,

Лета выплеск впереди,

Добр конец у страшных сказок,

Жабы нет ещё в груди…

153

Галина Таланова

***

Вот и всё.

Вновь как птицы свободны.

И летят облака, как года.

Мостик радуги — яркие сходни

За моря, за леса, в никуда.

И не вступишь на них.

Не поймаешь

Журавля,

Что журчит в вышине.

К одиночеству вновь привыкаешь

И к звенящей в ушах тишине.