Игорь Соколов - Между женой и секретаршей. Круг 2-й

О, если б этот узел оставался
Таким запутанным, каким он прежде был,
Я б секретарше и жене взаимодавцем
Всю жизнь платил долги за зверский пыл!

С женой сидели, пили водку,
И секретарша тоже захмелев,
Разделась, сев за нами в лодку
И мы молчали, друг от друга озверев!

Жена моя уплыла дальше в лодке,
Мы с секретаршей улеглись в лесу,
Зубами я срывал с нее колготки,
Долбясь, держа ее пушинкой на весу!

Зашел в контору, – слышу песнопение,
Как будто с неба прилетел волшебный хор,
И секретарши зверское видение
Меня долбило моей жалости в укор!

Я не люблю жену, проглочен секретаршей,
И все же жалостно вздыхаю в эту ночь,
Долбясь красавица, смешала разум в кашу,
Из наслажденья ее выбраться, – невмочь!

Увы, в страданиях будто мудрец живу,
Но секретарши образ снова впечатляет,
И в нее засунув тяжкую главу,
Через нее мечтаю оказаться в рае!

Рукавом протер стекло окна,
Сел с секретаршей в джип и в лес поехал,
На опушке подолбились, – тишина,
Но мне чудится, – жена мычит от смеха!

За сосну встал помочиться, стонет ветер,
Секретарша ублажившись, сладко спит,
Все мы в отдельности, живем как будто дети,
Чьи мечты до смерти только Бог хранит!

О, как же любит нежно секретарша,
Как яро-страстно долбится она,
Неужели мы в могилы ляжем
С нею – только в разные места?

Мы с секретаршею многое можем,
Когда сами того захотим
Ее любя, я делаюсь моложе,
А на дубе том, – и вовсе уж святым!

Я с секретаршею весь день играл в войну,
Когда стрелял в нее, она кричала,
Так оглушив своим безумием весну,
Мы захватили страстью крепость идеала!

Я с секретаршею долбился в темном лесе,
У дуба на ветвях, и таял снег,
Она стонала как положено принцессе,
А я трудился как рабочий человек!

Напился водки и уснул, она раздела,
Секретарша нежная моя,
Так мгновенно возбудила тело,
Что я уплыл с ней в жаркие края!

Жена опять пришла к нам на работу,
На секретаршу смотрит будто в первый раз,
А секретарша стонет, ей охота
Со мною слиться в сладостный экстаз!

Налил обеим бабам два бокала,
Того же красного ядренного вина,
Потом жена ушла, и снова раздевала
Секретарша с диким оханьем меня!

Года летят, и хрен их остановишь,
Который год уж с секретаршею долблюсь,
Вот так вот, счастье в чувствах копишь,
А для кого, если в земле лежишь без чувств?

Взял секретаршу и малышку,
И съездил в Суздаль на денек,
И целовал голубку в каменном затишье,
Где в темных фресках затаился Бог!

В одном из Суздальских кафе
Мы с секретаршей пили медовушку,
Наша малышка пела как Орфей,
Игриво меня дергая за ушко!

В кафе такой же крошка-китайчонок
Нашу малышку радостно обнял,
Гляди-ка, сам еще ребенок,
А уже чует в бабах идеал!

Купил малышке красную матрешку
И целовал то секретаршу, то ее,
А секретарша плакала немножко,
Желая жить со мной одной семьей!

Еду из Суздаля и будто слышу Бога,
Его шептания о райских временах,
Малышка грудь сосет и секретарша вздохом
Напоминает мне о страсти в нежных снах!

Секретарша снова закрывает дверь,
Обняв ее с малышкой на прощанье,
Как одинокий и несчастный зверь
Спешу к жене в потемки замерзанья!

Глаза раскрыл, жена не спит,
Ворочается бедная подруга,
И мое сердце жалит мука – стыд,
И божий суд проходит быстро и без звука!

С секретаршей иду в божий храм
Замаливать постельные грехи,
Хотя мы чаще с нею бились по столам,
От дикой страсти и воздушны, и легки!

Сам Бог взглянул в меня из неба,
Когда монашки пели, слившись в хор,
А после с секретаршей белым хлебом
Мы голубей кормили, смыв с себя позор!

Малышка шла по лужам и смеялась,
Голубка улыбалась мне в глаза,
Сама весна окутав мою жалость,
Подбрасывала сердце в небеса!

Я строил дом малышке раз за разом,
Она ломала снова чудный дом,
А как уснула, милая с экстазом
Меня впускала в нежный водоем!

Сомкнув уста переплетенных тел,
Одаривая нежностью глубокой,
Я в секретарше ощутил предел,
За которым в небе гаснет око!