Дмитрий Медведев - Черчилль - быть лидером

Предсказания Черчилля сбудутся с пугающей точностью. Один из величайших переломных моментов Первой мировой войны – битва на Марне 6 – 10 сентября 1914 года – произойдет с тридцать седьмого по сорок первый день с момента мобилизации французской армии.

Коллеги Черчилля были потрясены, ознакомившись с документом в 1914 году. «Это удивительное сверхточное описание предстоящих событий, это великое предвидение», – писал Черчиллю военный министр Ричард Халдейн» [928] . «Это триумфальное предсказание!» – восклицал экс-премьер Артур Бальфур [929] . «Твой меморандум удивителен и потрясающ, – не скрывал эмоций адмирал Фишер. – Он побуждает доверить тебе предсказание будущего(выделено в оригинале. – Д. М .)» [930] .

И хотя сам Черчилль шутил, что лидеры должны обладать «способностью предсказать, что произойдет завтра, на следующей неделе, через месяц и через год, а затем объяснить, почему этого не произошло» [931] , предвидение станет еще одной отличительной чертой великого британца, если хотите, его ноу-хау.

«Он обладал удивительной проницательностью, напоминая порой ветхозаветного пророка», – заметил однажды Джон Колвилл [932] .

Без предвидения были бы невозможны ни техническая модернизация флота, проведенная Черчиллем до начала Первой мировой войны, когда он возглавлял Адмиралтейство, ни вычленение огромной роли военной авиации в 1919 году, ни решение ближневосточной проблемы в период руководства Министерством по делам колоний, ни высказывание опасений относительно надвигающейся угрозы со стороны нацистской Германии после прихода Гитлера к власти. Пример Черчилля наглядно демонстрирует, что предвидение столь же важно для лидера, как фары для автомобиля, рассекающие ночную темноту. Лидер должен четко представлять, от какого берега он отплывает и к какому берегу собирается пристать, задолго до того, как этот берег покажется на горизонте.

Нередки были случаи, когда оценки Черчилля относительно дальнейшего развития событий вступали в противоречие с ранее высказанными им взглядами. В отличие от тех, кто неспособен пересмотреть свои позиции, он всегда старался отдавать предпочтение новым веяниям.

Характерный пример подобной модели поведения – расформирование кавалерии и вливание ее в недавно появившиеся танковые корпуса. Подобное решение тем удивительно, что принял его человек, который не только окончил военную академию в качестве кавалериста, но для которого именно с кавалерией связана первая слава на полях сражений.

В записке Арчибальду Синклеру (тоже в прошлом успешному кавалеристу) Черчилль писал по этому поводу в конце 1917 года:

«Миф о кавалерии развеян окончательно. Я строго настаиваю на том, чтобы кавалерийские подразделения влились в танковые корпуса. Будет очень жаль, если расформированная кавалерия растворится среди пехоты. Сегодня военные действия ассоциируются с моторизированной техникой, которая имеет реальную ценность в научном и военном отношении. Кавалерия в этом не виновата. Просто я против тех, кто ставит невыполнимые задачи и создает абсурдные условия для смельчаков и храбрецов» [933] .

Умение предвидеть распространялось и на определение путей глобального развития человечества, что для нас представляет особый интерес. В декабре 1931 года Черчилль опубликовал эссе «Полвека вперед». По прошествии этого времени, в 1986 году, Джеймс Мюллер назовет произведение британского политика «диагнозом того тяжелейшего положения, в котором оказался современный человек» [934] .

Отметив в начале эссе «внезапные и крупномасштабные перемены», произошедшие в XIX столетии, Черчилль пришел к выводу о «невозможности приблизительной оценки будущего на основе прошлых событий». Далее он предложил изменить саму методологию составления футурологических прогнозов.

«Есть два подхода, к которым мы обращаемся сознательно или бессознательно, когда пытаемся предсказывать будущие события. Мы можем искать период в прошлом, который имеет максимально схожие условия с сегодняшним днем. После чего мы предполагаем, что события будут развиваться аналогичным образом. Второй подход основан на обозрении темпов развития прошлого и попытке их переноса в будущее. Только второй метод открыт для нас в настоящий момент. Проанализировав все, чего добилась наука к настоящему времени, а также учитывая те знания и возможности, которыми обладают современные ученые, мы можем предсказать с определенной степенью уверенности, какие изобретения и открытия ожидают нас в будущем. Мы также можем догадаться, какую реакцию эти открытия и их использование окажут на привычки, мировоззрение и душевное состояние людей» [935] .