Ольга Алифанова - На ощупь

Старик рассказал, что живет на земле, питается скромно от трудов своих, встает рано, до рассвета, ложится после заката. Много двигается, ходит пешком. «Да, – сказал император, – но так живет больше половины Поднебесной… Почему же они болеют и умирают, а ты живешь и живешь?» «Ну, я еще, – сказал старик, – массирую себе каждый день точку жизни Цзу-сан-ли. Наверное, это и помогает мне жить так долго и оставаться здоровым».

Старика наградили и отпустили, а императорский врач записал этот рассказ, и с тех пор в медицинские трактаты китайских врачей точка Цзу-сан-ли вошла как важнейшая точка для здоровой и долгой жизни.

– Двести лет прожил старик! Миша, нам тоже обязательно надо массировать эту точку дзу-дзу. Или как она там правильно называется?

– Цзу-сан-ли!

– Да, точно!

– Вот давайте-ка, девушка, мы с вами эту точечку сейчас и проработаем.

– Миша, все как ты скажешь.

Мой доктор поставил палец на мышцу сантиметра на три ниже и чуть сбоку колена и слегка надавил. Я ойкнула и отдернула ногу.

– Вот, попали! – сказал Миша и поставил на эту точку свою волшебную авторучку.

Та запикала и замигала, а моя мышца слегка онемела от воздействия. Больно не было. Было чувство легкого раздражения в этом месте. Хотелось там почесать или потереть. Подержав прибор с минуту на одной ноге, Михаил проделал то же и на другой.

– Ну, теперь массаж окончен, – сказал он.

– Мишенька, спасибо огромное. Я так благодарна тебе, что ты занимаешься моим здоровьем. С каждым разом мне все лучше и лучше.

– Пожалуйста.

– А вот скажи, через какие упражнения можно развивать диапазон новых ощущений?

– М-м-м… Интересный вопрос. По ощущениям… Чего именно хочется и какой части себя?

– Ты подарил мне несколько новых ощущений. Вот я и задумалась об этом.

– Можно работать над расширением диапазона чувств и ощущений, пойти вглубь и увидеть, что раньше чувства были более поверхностны и символичны. Это более серьезная, если можно так сказать, практика. Делай чаще остановки. Для себя, искренне, и смотри, слушай, вкушай. Без остановки твоего сверхактивного ума, внутреннего диалога погрузиться в опыт ощущений практически невозможно. Это самообман и имитация. Пока есть посредник (описывающий ум), опыт постижения реальности напрямую пропускается через множество фильтров с сильнейшими искажениями. Учись слушать и слышать. Даже если внешне ты молчишь, ум перебирает истории воспоминаний. Если ты желаешь новых ощущений не ради личного внутреннего опыта, а ради спортивного интереса, то поиск этих ощущений ограничится примитивно-поверхностным уровнем. Не количество, но качество этих ощущений должно будоражить твою сущность. Вот такое у меня сегодня философски-поучительное настроение. Надеюсь, уловишь суть моего посыла.

– Как приятно послушать мудреца…

– Пожалуйста, Лизонька. Не столь мои слова важны, как твои действия и новый опыт. А нам с тобой пора и перекусить.

Мы пили чай и в этот раз болтали о детстве. Миша рассказал, что родился в российской глубинке, в маленькой деревне в двухстах километрах от Москвы. До четырех лет был обычным ребенком, но потом переболел тяжелым гриппом и полностью ослеп. До семи лет жил с родственниками, а потом его отправили учиться в специализированную школу-интернат для слепых детей в Москве.

– Миша, а как проходило твое детство? Как ты ориентировался после того, как потерял зрение? Если это, конечно, корректный вопрос.

– Обычный вопрос. Ничего болезненного для меня в нем нет. Как говорится, что было, то было. Из песни слов не выкинешь. Давно это было. В четыре года я заболел гриппом. Детям это свойственно. Все так и подумали. Стали меня лечить по старинке: мед, аспирин, малиновое варенье. Мы тогда в деревне жили. А с медициной там было так себе… Точнее, вообще никак. В общем, лечили меня, лечили, а температура все держится и держится под 40. Тут заметили, что правый глаз у меня закрывается. Испугались. Дозвонились кое-как до районной больницы. Оттуда скорую помощь прислали, увезли в больницу, а из нее срочно в область и на операцию. Грипп осложнение дал на глаза, была угроза мозгу. В областной больнице операцию сделали. Мозг спасли, а вот глаза не сумели. Подробностей всех не скажу, я сам их не знаю по малолетству своему. А родителям раньше тоже не много рассказывали. Тогда время такое было, верить надо было всем: врачам, партии, правительству, только не Богу. Вот и остался я с юных лет князем Василием Темным. Ну, или Михаилом. Это сейчас легко рассказывать, а тогда боялись все за меня. Маме особенно тяжко было. Угроза жизни много дней, сложная операция, месяца четыре на больничной койке провел. Безрадостное начало жизни. А потом ничего, пошел на поправку. Чистый деревенский воздух, садовая клубника, козье молоко, так и на ноги встал. Как говорится, прошу любить и жаловать.