Владимир Пономаренко - Профессия – психолог труда

Прежде всего, авиация придала таким абстрактным категориям, как «пространство» и «время», личностный смысл, именно эти категории для человека летающего превращаются в социальную ценность, ибо психологически включены в цель и средство деятельности. Пространство, по мнению летчиков и космонавтов, стало доступным.«В полете,– писал летчик Б. Еремин,– рождалось не иллюзорное, а вполне реальное чувство доступности любой точки земной поверхности в заданное время, крылья и мотор изменили реальность». (Еремин, 1987, с. 5). По мнению космонавта Г. Берегового, человечеству суждено было лишь работать на Земле, жить ему предстоит во Вселенной. Как видим, психологическая трансформация физической сути пространства для человека летающего есть интеллектуальный процесс осмысления и самоосознания себя как личности, как социальной ценности. Летчики и космонавты очеловечивают Пространство, называя его общим Домом. Пространство и время в полете – это информационнаякатегория, имеющая глубокий социальный смысл: сохранение национальной безопасности страны, устранение причин катастрофических экологических ситуаций, общение планетян и т.д.

Таким образом, саму проблему Пространства мы можем обозначить как новую область исследований механизмов формирования планетарного сознания. Дело в том, что Небо над планетой едино. Поэтому авиация и космонавтика помогают гражданину любой страны в полете развивать в себе человеческое, нравственные потребности, понимание себя в другом. Эта профессия может служить способом накопления человеческого капитала, создавать, в понимании А. Сент-Экзюпери, Планету людей. Мне кажется, что подобный общий взгляд на проблему пространственной ориентировки, в ее частном виде в авиации, смог бы нас продвинуть в решении сугубо практических задач.

В этой связи хочу высказать еще одну свободную от традиций идею, связанную с воздействием Пространства на летчика. Известно, что кабина самолета представляет предметный мир в виде закодированных символов, характеризующих перемещение летательного аппарата, рычагов, ручек управления, включенных в операции и действия человека, и, наконец, информационную среду, в которой собственно и функционирует система «летчик–самолет». В данном случае предметный мир, окружающий летчика, есть не что иное, как усвоенное знание для управления самолетом. Поскольку вся информация закодирована, то психика в основном занята перекодированием знаковой информации в образные представления. Вот тут-то все и начинается. В образе все богаче, ярче, шире, а самое главное:

человек понимает, что знания оказались недостаточны, ибо смысл и суть Пространства гораздо значительнее, чем показания авиагоризонта или курсового прибора. Летчик начинает чувствовать, что ему не физически, а духовно тесно и душно в кабине. Он мысленно отвязывается от кресла, т.е. как бы выходит из собственного тела и начинает парить. Это и есть то чудо, которое непостижимо для земного ума. Чтобы понять это, разум должен обратиться к вселенскому сознанию. Нехватка знаний о видимом, воспринимаемом, ощущаемом пространстве должна восполняться (компенсироваться) чувством более высокого порядка – верой. В данном случае я под верой понимаю психическое состояние откровения, т.е. встречу с тем, что Выше нашего ума. Прошу не пугаться читателя, который может подумать, что летчики действительно «улетают» из кабины. Эксперименты, которые я проводил в полете, многое не подтвердили, но они и не были на это нацелены. А вот наблюдая жизнь, особенно летчиков-испытателей, я чувствовал их исключительную творческую индивидуальность, целостность, некую кастовость сознания, особый дар чувственного восприятия мира и стремление к познанию того, что во вне чувственного. Другими словами, я ощущал нечто, но боялся даже самому себе признаться, что имел дело с феноменом религиозного сознания.

Я как исследователь предчувствую, что чем дальше человек отдаляется от своей планеты, тем больше он испытывает влияние факторов, неизвестных на Земле. К примеру, смену гравитационных полей, деформацию восприятия пространственных структур привычных объектов, нарушение чувства времени, искажение биологическими датчиками потоков информации, замедление или убыстрение жизненных функций клеточных структур и обменных процессов. Таким образом, мы приближаемся к открытию космического происхождения живого вещества. Пора нам вырываться из плена привычных метафизических постулатов и переходить на уровень вселенского сознания, ибо только тогда мы увидим в многообразии содержания и форм реакций организма и психики свидетельство далекой эволюции.