Алекс Фергюсон - Уроки лидерства. Чему меня научили жизнь и 27 лет в «Манчестер Юнайтед»

Поддержание дисциплины – одна из основных обязанностей главного тренера. Команда «Сент-Миррен» состояла из любителей, тем не менее на игру мы всегда ехали все вместе, в одном автобусе. Как-то раз в субботу один из игроков решил, что доберется на игру с командой «Ист Файф» на собственной машине. Перед игрой в раздевалке я обрушился на него, заявив, что раз он слишком много возомнил о себе, то сегодня вечером может не считать себя частью команды. В ту же секунду я понял, что заменить его просто некем и, к сожалению, преподать урок дисциплины мне не удастся.

Перебравшись в Абердин – гораздо более спокойный город, чем Глазго, – я понял, что придется приучать местных игроков хотя бы к некоторому пониманию необходимости соблюдения дисциплины. Не стоило откладывать дело в долгий ящик. Я действовал требовательно и агрессивно, причем, боюсь, некоторым футболистам это не понравилось. Зато это помогло им повзрослеть и обогатило их резюме новыми навыками и достижениями.

Трое игроков в «Абердине», с моей точки зрения, были обузой для команды. Они не воспринимали тренировки всерьез. Я нагружал их дополнительными занятиями после обеда, отправлял в резервный состав и посылал на матчи по вечерам в среду и вторник в неприветливые места вроде Питерхеда. И в конце концов от них просто избавился.

В те времена состав команды практически не менялся, поэтому поддерживать строгую дисциплину было крайне важно. Трудно поверить (особенно при виде семи футболистов на скамье запасных в матчах Премьер-лиги), что делать замены впервые разрешили только в середине 1960-х годов. Когда я был подростком, состав команды не менялся на протяжении всего сезона, и даже сейчас я могу поименно назвать всех игроков команды «Рэйт Роверс» в начале 1950-х. Кроме того, оставаться в команде весь сезон было экономически выгодно – можно было рассчитывать на премиальные.

В дни моей молодости я иногда перегибал палку с требованиями соблюдения дисциплины, совершая поступки, о которых потом сожалел. Например, после того как в 1983 году «Абердин» вернулся домой из Швеции с Кубком обладателей кубков, мы провели парад, завершившийся на нашем стадионе «Питтодри», битком набитом зрителями. Все фаны жаждали увидеть, как игроки понесут завоеванный трофей вокруг стадиона, и центрфорвард команды Марк Макги очень хотел поскорее показать им его. Однако мне показалось, что он уж слишком активно празднует победу, поэтому я запретил ему нести кубок. Но потом, когда в раздевалку пришла мать парня, я почувствовал себя крайне неловко. На следующее утро я позвонил Макги, извинился и предложил поехать вместе со мной в гавань Абердина, где мы вместе демонстрировали кубок фанатам, возвращавшимся на пароходе из Гетеборга. Мне не хотелось бы еще раз попасть в подобную ситуацию.

Вопрос дисциплины сопровождал меня на протяжении всей карьеры. Во время бесед с Мартином Эдвардсом, которые я вел перед тем, как принять предложение «Манчестер Юнайтед» и присоединиться к команде в ноябре 1986 года, он пожаловался, что некоторые игроки злоупотребляют спиртными напитками. Эдвардс подчеркнул, что клуб заинтересован в моих услугах еще и потому, что у меня репутация тренера, разбирающегося в проблемах дисциплины и не терпящего неадекватного поведения игроков.

Прибыв в «Манчестер Юнайтед», я обнаружил, что в клубе слишком терпимо относятся ко многим вещам, в том числе к форме спортсменов, в которой они выезжают на матчи. Игроки привыкли носить тренировочные костюмы любой фирмы, которая спонсировала их на тот момент: Reebok, Puma, Adidas. В этом вопросе царил полный беспорядок. Я немедленно настоял на том, чтобы команда выезжала на игры во фланелевых брюках, клубных блейзерах и галстуках. Когда в 2000 году к нам присоединился вратарь из «Монако» Фабьен Бартез, ему пришлось приспособиться к нашим правилам. Он нашел компромисс, переодеваясь в автобусе перед выходом на стадион. После игры он возвращал свои жакет, брюки, галстук и рубашку нашему администратору по экипировке Альберту Моргану, который заботился об их сохранности, а сам надевал клубную форму, поскольку выступал как представитель нашего клуба. Эрик Кантона как-то раз нарушил дресс-код, появившись на большом светском приеме, дававшемся в честь команды в городской ратуше, в замшевом пиджаке с длинной бахромой и портретом вождя американских индейцев на спине. На следующий день он клялся мне – и я ему поверил, – что считал предстоящее мероприятие неформальным, как это принято во Франции.