Сергей Молотов - Сталинские методы управления. Как стать вождем своей компании

Следует упомянуть об отношениях Сталина с людьми. Я не имею в виду его патологическую подозрительность. Нет, речь идет о его способности нравиться людям. Посещая какое-либо предприятие, Сталин мог поговорить с любым из рабочих, и тот оказывался совершенно очарованным личностью вождя. Вспоминает Н. С. Подобед, друг Василия, сына Сталина: «С самого начала, как я себя помню осознанно, помню и его, и самое высокое уважение к нему. Казалось, что это самый умный, самый добрый, хотя в каких-то вопросах строгий, но ласковый, справедливый человек». Окружающим казалось, что Сталин не то чтобы вездесущ – скорее всеобъемлющ. Он никогда не забывал о каких-то незначительных мелких датах, совершенно не важных для случайного человека, но чем-то примечательных, например, для его сторожа. «Обслуживающий персонал он всегда старался поздравить, сделать подарок, следил за этим, помнил. Это я видел и слышал, как он житейские пожелания адресовал: очень тепло. Он был очень внимателен к людям», – утверждает Подобед [42]. В воспоминаниях практически всех людей, в какой-либо период находившихся в непосредственной близости к вождю, отмечается его необыкновенная память. Он всегда помнил фамилии тех, с кем встречался, пусть даже давно и мельком, знал мельчайшие обстоятельства личной жизни подчиненных и интересовался ими. Так что задумайтесь: разве было бы плохо, если бы руководитель периодически поздравлял своих сотрудников – пусть не подарками, но теплыми и сердечными пожеланиями.

Обратите внимание, как одевался Сталин. Изумительная простота, приближающая его к обыденной жизни и обычным людям. «Одежда всегда та же самая, что и обычно. Мягкие сапоги, брюки прямые, заправленные в сапоги, закрытая курточка или френч. Все простое, просторное, удобное. У Берии, например, были сапоги, у которых носок как будто обрубленный. А у Сталина не острый, не фасонный, просто немного закругленный. Кто-то любит высокий каблук, кто-то еще какие-то фасоны. У него все обычное, невычурное, некричащее. У него все в личном обиходе было усреднено, неброско», – свидетельствует А. В. Климко, работающий тогда помощником повара в столовой политбюро [43]. Ничего сверх, ни малейшего намека на свое высокое положение, на свой статус. И, однако, это лишь подчеркивало тот самый статус, заставляло еще больше уважать и даже любить. «Артем Федорович (приемный сын Сталина) подтверждает своими рассказами весьма скромный, непритязательный быт Сталина. Квартира его помещалась в двухэтажном доме у Троицких ворот Кремля. По нынешним понятиям неудобная была квартира. Это отмечал еще Ленин в одной из своих записок, а мне рассказывал Молотов. Все комнаты проходные. В прихожей стояла кадка с солеными огурцами – любил. На вешалке висела его старая доха мехом наружу. Он часто ходил в ней.

По-видимому, она появилась у него с гражданской войны, но многие считали, что привез он ее из ссылки, из Туруханского края. Тут же помещалась и фронтовая шинель, которую ему однажды пытались заменить, но он возмутился: „Вы пользуетесь тем, что можете мне каждый день приносить новую шинель, а мне эта еще лет десять послужит!“ Тут же стояли старые подшитые валенки…» [44].

Немалое значение имел и взгляд Сталина. Как известно, глаза – зеркало души, именно по ним подготовленный человек может поставить психологический диагноз, определить, когда собеседник лжет, а когда говорит правду, только что не прочтет мысли дословно. С этой точки зрения любопытно описание глаз Сталина: «Глаза серо-коричневые. Иногда, когда он хотел, обаятельные, даже без улыбки, а с улыбкой – подкупающе ласковые. Иногда, в гневе, страшно пронзительные» [45]. Как вы думаете, какое впечатление производил на обычных людей (на «сотрудников компании») подкупающе ласковый взгляд вождя? Вот именно.

Когда Сталин посещал заводы, учреждения, стройки, он всегда мог выказать искреннюю заинтересованность тем, что ему показывали, – это естественным образом поддерживало «отцовский» стереотип, складывающийся у людей. К тому же отца, который интересуется делами ребенка, любят всей душой. При отсутствии такого интереса ребенок фактически заставляет себя любить, потому что ему так сказали, потому что «родителей нужно любить», – но подобная любовь вызывает противоречивые чувства на подсознательном уровне и обычно заканчивается психологическими проблемами. При общении со Сталиным таких проблем не возникало: его искренний интерес вызывал столь же искреннюю любовь. Вот как описывается очевидцем посещение Сталиным строительства канала «Москва – Волга»: «В тот день, 22 апреля, я находился на шлюзе № 4. Вдруг из-за поворота показались машины… Подбежав к передней машине, я увидел, что из нее выходят И. В. Сталин и другие члены правительства. Представившись и коротко доложив обстановку, я пригласил гостей на мост… И. В. Сталин подробно поинтересовался работой отдельных элементов узла, причальных массивов, смыканием судоходного канала с насосной станцией. Осмотрев этот узел, высокие гости собрались уезжать, но мы пригласили посетить их другой наш узел… „Ну что же, придется уступить строителям“, – сказал И. В. Сталин. Остановившись у верхней головы шлюза, гости детально осмотрели сегментный затвор… И. В. Сталина особенно заинтересовало крупное отечественное оборудование канала и прежде всего уже смонтированные в то время крупнейшие в мире насосы» [46]. Обратите внимание, чем интересуется Сталин: работой отдельных элементов, оборудованием, насосами и т. д., детально все осматривает. То есть выказывает заинтересованность тем, что представляет интерес для строителя каналов, хотя сам Сталин, как вы понимаете, специалистом в подобном строительстве отнюдь не являлся. Но, как известно любому человеку, если сын увлекается математикой, отцу не обязательно понимать бином Ньютона, достаточно интересоваться увлечением сына и выслушивать его рассказы. Также поступает и Сталин – и годы спустя человек, встретившийся с ним на стройке канала, вспоминает именно об интересе Сталина к только что построенному сооружению. Характерно то, что эта встреча происходила 22 апреля 1937 года, то есть, если доверять многочисленным историкам, как раз во времена небывалого разгула репрессий. Однако в воспоминании А. Н. Комаровского чувствуются лишь почтение к Вождю, любовь и преданность отцу, который наблюдает за любимыми детьми. А если, глядя на увлечение любимого чада, родитель к тому же высказывает одобрение, восторг ребенку гарантирован. Например, сын народного артиста СССР Алексея Дикого рассказывал, что после того как Дикий сыграл Сталина в фильме, вождь его пригласил и они очень долго беседовали. Сталин спросил: «А каким вы играли товарища Сталина?» На что артист ответил: «Я играл товарища Сталина таким, каким его видит народ». Сталин сказал: «Да». Взял бутылку коньяка, протянул ее артисту и сказал: «А это вам за правильный ответ» [47]. В этой ситуации Сталин – отец, поощряющий старательного сына и, что самое главное, гордый за успехи последнего.