Сергей Кабашов - Бюрократия. Теоретические концепции - учебное пособие

Административная элита и бюрократия ищут социальную опору в отдельных группах населения и противопоставляют их другим. В итоге для доступа к управлению и власти определяющими становятся формальные и нерациональные признаки (социальное происхождение, национальность и т. д.). Управление и власть становятся недоступными контролю общества, хотя претендуют на всеобщность и разумность.

Бюрократия с точки зрения ее взаимоотношений с обществом является типичной закрытой административной элитой, а с позиции обоснования своей легитимности и обладания качествами элиты, необходимыми в демократическом обществе, — тривиальной квазиэлитой в формах клиентел, кланов, клик, партий власти.

В составе бюрократии особое место занимает политическая бюрократия, формирующаяся обычно из представителей высших слоев административной элиты, а также высших чиновников аппаратов различных политических партий, организаций и движений.

Обладая всеми чертами бюрократии, политическая бюрократия амбивалентно относится к процессам демократизации: вынужденное согласие на введение формальных институтов демократии («конкурентные выборы», контролируемые «многопартийность и свобода печати»), поставленные политической бюрократией себе в заслугу, сочетаются, как правило, с неприязнью к публичной политике, неадекватной реакцией на критику и отказом от диалога с оппозицией, с попыткой контроля за средствами информации и всеми проявлениями политической активности граждан, а также ограничением политики стенами своих кабинетов.

Это обусловлено тем, что чиновничество по своей природе политически безынициативно даже в реализации основного интереса — удержания собственного всевластия. В случае прямой угрозы своему безмятежному властвованию оно способно на репрессивные меры, сопровождаемые, как правило, отговорками об «угрозе национальной безопасности и демократическим завоеваниям».

Чиновники как особая социальная группа (сословие) появились на Руси одновременно с образованием первых государственных учреждений. Слово «чин» существовало уже в древнерусском языке, имея около полутора десятков разных смысловых оттенков. Как отмечал автор «Словаря древнерусского языка» И. И. Срезневский, в древней и средневековой Руси знали также слова «чиновник» (сановник, правитель) и «чиновный» — относящийся к чину. Чиновник в значении «служебное лицо, облеченное особой доверенностью» встречается в старославянском тексте Ветхого Завета: «Царь Дарий поставил над царством 120 князей; над ними же три чиновники», т. е. трех высших правителей империи.

Как утверждают историки, в XVII в. существовали думные чины (члены Боярской думы), чины московские (столичное служилое дворянство). Большое значение чиноположению придавал царь Алексей Михайлович, который в своей книге «Урядник» (1656 г.), расписал чины и порядок (регламент) соколиной охоты, подчеркивая, что «без чина же всякая вещь не утвердится и не укрепится; бесстройство же теряет дело и восставляет безделье» (Собрание писем царя Алексея Михайловича. М., 1856). В примечаниях к этому сочинению издатели поясняли, что существительное «урядник» — это изложение постановлений, правил, распорядка (уряда) и оно подобно слову «чиновник».

Со временем за словом «чин» закрепилось значение «должность, служебное место», — этому способствовало утверждение первым российским императором Петром I «Генерального регламента» (1720 г.) и «Табели о рангах» (1722 г.). Процесс усложнения государственного аппарата и усиление роли чиновников являлся процессом, характерным для абсолютной монархии. Уже во времена Екатерины II чин стал своеобразной «меркой» служащего. Поскольку чины давали не только зарплату, но и множество различных льгот, погоня за чинами и чинопочитанием для многих стали своеобразной нормой, образом жизни. Для названия канцелярских служителей в середине XVIII в. некоторое время употреблялся термин «субстантивист», но уже к концу века «просвещенного российского абсолютизма» вновь «воскресло» и старое слово «чиновник» как собирательное понятие для названия лиц, наделенных чином.

У существительного «чиновник» постепенно появилось новое устойчивое значение: «человек, относящийся к делу с казенным равнодушием». А в самом начале XIX в. у русского слова «чиновник» появился иностранный синоним «бюрократ».