Владимир Тарасов - Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим

Таким образом, за внеигровое поведение непроизвольно последовало нечто, тоже внеигровое.

И еще одна поучительная деталь: федерация, как таковая, содержала в себе мину замедленного действия: реальное объединение – важное с точки зрения подведения итогов – могло быть лишь при сложении двумя князьями своих полномочий в пользу третьего. Князья нашли выход из этого щекотливого положения в ротации.

Ротация – дело не новое и вполне замечательное, если бы не одно обстоятельство: на момент подведения итогов все равно князем-победителем может быть только один из трех, только один может взойти на пьедестал почета.

Одного и пригласили. Но самостийно и нелегально взобрались на пьедестал все три: дружба победила… правила.

Ротация – это хорошо сейчас, плохо потом… Но добрые намерения у федерации были. Что было – то было! Однако не стоит путать намерения с результатами.

Что же остальные княжества? А у них – не сложилось. Не сложилось стать едиными (чуть-чуть не успели!), не сложилось стать мудрыми, не сложилось стать сильными. А при стольких «не сложилось» сложно стать положительным героем.

Международный бизнес-лагерь в Ялте был проведен также в 2001 г. Это был бизнес-лагерь традиционного типа, в котором в равной степени было уделено внимание всем трем видам активности: экономической, политической и управленческой.

Для участников новым была именно его международность в прямом смысле слова – не просто наличие граждан различных реальных государств (после распада нашей сверхдержавы это не редкость), а наличие двух игровых государств – Игровой России и Игровой Украины, гражданами которых были реальные граждане реальной России и реальной Украины.

Для организаторов этот бизнес-лагерь был в значительной степени посвящен саморазвитию социальных технологий. И начался он не без странности именно с этой точки зрения.

Непосредственно перед прибытием в бизнес-лагерь автобусов с участниками, на последнем «спокойном» совещании организаторы обсуждали ритуал открытия бизнес-лагеря и последующие действия.

Было решено открытие провести непосредственно перед входом в главный корпус, после чего повести по двум разным лестницам – двумя рукавами раздельно – в игровой зал на седьмом этаже граждан Игровой России и граждан Игровой Украины. Игровой зал был разделен пограничной лентой на две части, и можно было вести одну игру сразу в двух различных государствах, где каждое использовало в игре собственную валюту (игровые рубли и игровые гривны).

Определились с тем, кто поведет на седьмой этаж колонну «русских», а кто – «украинцев».

Во время обсуждения, разглаживая и разглядывая мысленным взором технологическую картину мира, я увидел, что одна из колонн, преодолев семь этажей, уперлась в запертую дверь.

Я сразу же обеспокоено сообщил об этом участникам совещания.

Меня дружно заверили, что этого не произойдет, что «факт наличия открытости дверей будет проконтролирован». Однако мои сомнения не развеялись, и я предложил поспорить со мной (хотя бы на один помидор), что я окажусь прав. Со мной поспорил министр экономики государства организаторов (фотографию, запечатлевшую момент «разбивания» рук спорщиков среди прочих можно увидеть в моей книге «ВНУТРИФИРМЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ (в вопросах и ответах)»).

И министр экономики, и наш премьер (я играл роль президента) взяли проблему под личный контроль, и не только они, но и я относительно успокоился.

Поднявшись на седьмой этаж, мы готовились начать игру, как только из двух разных дверей зала войдут участники. Натянули пограничную ленту и разложили конверты с игровой валютой. Обе входные двери в зал были открыты настежь.

Вот появилась колонна «россиян», их рассадили по местам. А «украинцев» нет и нет. Спускались до самого низа их встречать, но так и не нашли. Игра застопорилась.

Через пятнадцать-двадцать томительных и полных неизвестности минут выяснилось, что они пошли не по парадной, а по какой-то еще одной, запасной лестнице и на седьмом этаже уперлись в запертую дверь, стоят там и ждут.

Проведенное мною позже очень непростое расследование показало, что сбой произошел из-за незапланированного вмешательства в процесс «контроля незапертости двери» одного из организаторов, не доверявшего всем другим. Подтвердилась пословица «у семи нянек дитя без глаза».

Этот случай оказался по-своему символическим и задал социально-технологическую направленность всему бизнес-лагерю: наряду с организаторами, социальная технология стала соучастницей многих важных процессов в нем.