Коллектив авторов - Толкование закона и права. Том I

Дальнейшее развитие концепции скандинавского правового реализма нашло отражение в работах ученика В. Лундштедта – Карла Оливекроны (Karl Olivecrona, 1897–1980). Он считал, что недопустимо отождествлять право с приказами какого-либо конкретного лица. Ещё более неприемлемо связывать его с мистической волей государства или иных абстрактных авторитетов, поскольку они всего лишь фикции и лишены реального коррелятора с окружающим миром. «Заблуждение относительно того, что государство является творцом права, по мнению Оливекроны, является результатом того факта, что государственная организация представляет механизм, делающий правила психологически эффективными посредством законодательства» [279].

Действие права Оливекрона объяснял тем, что прохождение неких формальностей связывается в сознании людей с обязывающей силой того или иного набора жестов и ритуалов. Благодаря этой связи люди, проводя в своем сознании некие манипуляции, начинают считать своей обязанностью следовать закону и выполнять условия договора. С точки зрения Оливекроны любая норма – это независимый императив, который не является приказанием. В реальности к действию человека подталкивает не сама норма, а представление об обязывающей силе независимого императива. Сама по себе норма без субъективного решения человека её соблюдать остается лишь текстом на бумаге.

Право набирает обязывающую силу со сменой поколений, когда возникает более или менее стабильный социальный порядок и некая норма, или совокупность норм, начинают восприниматься обществом как объективная данность. «Действительно реальным фактом является сила (власть), а право оказывается в интерпретации шведского правоведа лишь относительно эффективной, но не всегда мнимой отсылкой к силе – «идеалом воображаемой силы» или даже «ошибочным выражением для обозначения мистической силы», поскольку в действительности такой силы не существует» [280]. Действие правового механизма Оливекрона объясняет следующим образом: государственные органы устанавливают независимые императивы и вводят угрозу санкций за их несоблюдение, а те, к кому обращена эта угроза, оценивают позитивные и негативные последствия и выбирают соответствующую модель поведения. При этом в психике индивида на бессознательном уровне вырабатывается инстинкт поведения в соответствии с нормами. «Право определенной страны состоит из идей относительно человеческого поведения, накопленных в течение веков, благодаря вкладу огромного числа работников, выраженных в императивной форме их авторами (особенно посредством формального законодательства), сохраняемых в юридических сборниках и книгах и постоянно обновляемых человеческим разумом. Нет фундаментальной разницы между моральными и правовыми нормами. Их различие – не в объективном характере правила, а в реакции, которую оно вызывает в человеческом сознании» 10.

Учение ещё одного представителя скандинавского правого реализма – Альфа Росса (Alf Ross, 1899–1979) содержит резкую критику позиции Оливекроны и других соратников-реалистов. Датский правовед убежден, что сам термин «право» обязан существованием не магии слов или неким волшебным верованиям в обязывающую силу правовых ритуалов, а объективной языковой культуре, вследствие которой право получает возможность контроля за поведением людей. Право Росс определяет как систему независимых императивов, идеальных образов, на основе которых индивиды должны выстраивать своё поведение. Он обозначил данные императивы специальным термином – директивы. Директивы предназначены для правоприменителей, прежде всего судей, и содержат указания на то, как разрешать рассматриваемые ими дела. Реальность содержания таких императивов различается у обывателей и судей: первыми движет страх, как основной мотив к соблюдению права, а вторыми – «переживание чистого чувства долга». Таким образом, право в понимании Росса, является системой директив, обращенных в большей степени к правоприменителям и судьям. Согласно его представлениям: нормы – это правовые указания для всех людей о том, каким образом они должны вести себя по отношению друг к другу; директивы – это также правовые указания, только обращенные к судьям и правоприменителям, указывающие, как они должны решить тот или иной спор. Норма обладает юридической силой, так как любой правоприменитель подчинен действию директивы, то есть обязан рассматривать дела в соответствии с нормами права (соблюдать и руководствоваться этими нормами). При этом эффективность применения нормы напрямую зависит от конкретного правоприменителя. В этой части Росс солидарен с американскими правовыми реалистами в определении мотивов поведения судьи. «Росс представляет концепцию действенности права, которая объединяет бихевиористские и психологические аспекты… Для него юридические нормы служат планом для интерпретации соответствующих социальных действий… Право, поэтому, является объективным процессом, стабилизирующимся вокруг идеи действенности юридических норм» [281].